Девчонка БЕСпредела

Вечером передачу подарка решили отметить в ресторане: Дашка, Анжела и Дашкин перманентный поклонник. После пары бокалов Cristal Даша не удержалась и несколько эффект неожиданности подпортила. Sms, отправленная Чабурадзе, гласила: «А-я-яй, Шевчук Григорий Захарович, что, папы стесняемся? Нехорошо!»

Бедный старенький консьерж так и не понял, почему спокойный с виду жилец из семьсот первой в ответ на протянутую книжку уставился на него осоловевшими глазами, издал нечто похожее на рык и огрел его этой самой книжкой по макушке. По мнению старичка, девочки были красивыми, интеллигентными и милыми, и подарку их господин Чабурадзе-Шевчук должен был обрадоваться… Камасутра по «Расписному»

В голове призрака молниеносно обозначилась вся прямая развития событий, начиная с «придурка» и заканчивая «подарком». Повторения он опасался и не хотел.

– Даш, прими холодный душ и поспи, – осторожно посоветовал он.

– Сама знаю, что мне делать! – Дашка опрометью вылетела из такси. В этот момент у нее зазвонил телефон.

– Алло! Дашунь, малыш, выпить не хочешь? – предложил Аркаша Тубеленький, проваливший очередную кинопробу и в легком подпитии возвращавшийся из театра «одного актера».

– Хочу! – взревела Дашка и с ненавистью воззрилась на Григория.

– Инициативность появилась, а гордость нет, – довольно мрачно сострил Чабурадзе. Чего ожидать от грядущего вечера, он не знал…

Дарья с какой-то внутренней решимостью захлопнула подъездную дверь и вбежала по лестнице наверх. Не раздеваясь, прошла в ванную и включила холодную воду.

– Выйди, пожалуйста!

– Успокойся, выйду. Только объясни мне, что с тобой происходит, – не отступился Григорий.

– Ни-че-го! – Дарья стащила с себя футболку и в сердцах швырнула ее на пол.

– Я пойму, Даш…

– Да ни черта ты не поймешь! Живой был – не понимал и сейчас не поймешь!

– Прекрати всякую туфту шифрами нести! Объясни по-человечески! – сорвался не самый праведный призрак на свете.

– Тупой ты, Чабурадзе. Был тупым, тупым и остался, – на удивление спокойно ответила Дарья и отвернулась.

– Да делай что хочешь, стерва!

Дашка не успела отреагировать, ее сотовый снова зазвонил. На сей раз беспокоил Лежаков-младший. Все-таки дышал он к ней не ровно.

– Даш, можно приехать? Мы поесть привезем с Максом, выпить.

Обычно на «гуманитарную помощь» Дарья велась.

– Спасибо, не хочу. Ко мне сейчас Тубеленький приедет.

– А, Тубеленький… – юноша нервно хихикнул.

– С чего такая ирония? – насторожилась Даша.

– Да вы с Тубеленьким вообще не смотритесь вместе! Ты что, сама не видишь? Какая ты, а какой он… Ты – красивая, умная, талантливая, харизматичная! А Тубеленький…

– Что Тубеленький?

– Ну, он же это… лохадзе! – не упустил шанса припустить соперника лежаковский отпрыск.

– Правда? – перепугалась трезвеющая Дашка и, так как, в отличие от Григория Зурабовича, политкорректностью не отличалась, тут же уточнила: – Что, и даже на вашем с Максом фоне он лохом смотрится? Даже НА ВАШЕМ?

– Спасибо, Даш! Приятно, когда тебя за лоха держат, – возмутился, но не удивился Лежаков-младший. Цену себе в глазах Дарьи он знал…

В этот момент «народный артист» постучал в дверь. На ногах он держался с трудом, зато в пакет с White Horse вцепился крепко. Выбор напитка был наглядным свидетельством того, что дела у Аркаши в гору не шли, а стремительно под нее катились…

Дашка вытащила полуторалитровую бутылку с домашним вином, которую кто-то из друзей привез ей из Сочи. Тубеленький разломил шоколадку и поставил принесенный с собой панковский диск.

– Спой серенаду! – потребовала Даша.

Тубеленький пошатнулся и поднялся со стула. Парнем он, вообще-то, был послушным: безропотно замолкал, когда Дашке звонил Олигарх и она, сделав страшные глаза, прижимала палец к губам и шипела: «Заткнись!» Послушно пододвигался на край кровати, когда в два часа ночи в квартиру вламывалась пьяная Анжела, боящаяся сдаться на милость Лежакова, и залезала к ним в постель. Послушно уходил, когда приходил кто-нибудь другой.

«Sitting on a park bench… Eyeing little girls with bad intent… Snot running down his nose», – обрывая фразы и старательно изображая игру на гитаре, взвыл Тубеленький и исполнил микс из танца «Умирающего лебедя», концертов Кобейна и арии Трубадура. «Лебедь» получился похожим, но не устойчивым, Трубадур непохожим и жалким. Он протянул к Дашке руку и плюхнулся лицом в тарелку с бутербродами. Дарья смахнула сочувственную слезу и выключила видеокамеру:

– Утром посмеемся!

В душе она не теряла надежды на то, что когда-нибудь, лет через двадцать, Тубеленький все же преодолеет рубеж из «новогодних елок» и станет знаменитым. Тогда запись можно будет толкнуть с молотка.

– Да-су-ня-я-я, – протянул «народный артист» и запил виски вином. Дальше последовала двухчасовая лекция о панк-роке. Впрочем, Дарья слушала его внимательно и даже старалась не перебивать. На душе у нее было тоскливо и муторно…

– А вообсе-е-е, – закончил лекцию Аркаша, – меня сегодня на тусовку звали, там выпивка халя-я-явна-я-я-я и бл*ди! А я сюда, к тебе…