Дева-воительница

– Обеих рук и обеих ног.

Он от души рассмеялся на эту ее незатейливую шутку. Очевидно, ночь в конюшне охладила его гнев.

– Если таково твое желание, что ж… давай посмотрим, что у тебя есть, – сказал он, дружески хлопнув ее по плечу.

Она резко втянула воздух, когда боль пронзила руку.

– Отлично.

К ее удивлению, он был милосерден к ней, учитывая, что легко мог отомстить, пока она находится в таком беспомощном состоянии. Когда они вместе работали на тренировочном поле, он больше времени уделял обсуждению приемов, чем выполнению их, проводя с ней медленную разминку вместо упражнений на повышение выносливости. Она была благодарна ему за терпение и снисходительность, ибо когда попыталась вскинуть меч, то смогла поднять его лишь чуть выше пояса, ее клинок был не опаснее веточки ивы.

А если он время от времени посмеивался над отсутствием у нее силы, это никогда не было злонамеренно, даже когда колени ее подгибались, а щит опускался все ниже и ниже.

Дейрдре во второй раз привалилась спиной к плетню, когда он наконец предложил:

– Давай закончим на сегодня.

Исключительно из гордости она начала отказываться:

– Я в порядке. Я могу…

– Ты в порядке. Я устал. Давай прекратим ради меня.

Она с сомнением вскинула бровь. Он даже не запыхался. Тем не менее она кивнула и прислонилась к заборному столбу.

– Ты не устал.

Он улыбнулся, опершись о забор с ней рядом, положил руки на ворота и устремил взгляд на крепость. Она взглянула на его мускулистые руки, широкие плечи, крепкую шею. Он даже не вспотел.

– Ты никогда не устаешь? – спросила она. Пэган усмехнулся:

– Я берегу силы. Готовиться к предстоящим битвам – настоящее искусство.

Он продолжал задумчиво смотреть вдаль. И у Дейрдре сложилось отчетливое впечатление, что он говорит не только о поединках. Для такого командира, как Пэган, битвы – образ жизни. Может, поэтому он больше не злится на нее. Возможно, он решил, что эта битва ему ни к чему, что она не стоит его усилий.

Ей бы следовало испытать облегчение. В конце концов, если он откажется от борьбы, если больше не станет настаивать на том, чтобы их брак стал настоящим, это будет идеальный союз, не так ли? Пусть у него больше опыта и знаний для того, чтобы командовать войском Ривенлоха, но пока Дейрдре будет держаться от него на расстоянии, он никогда не добьется полного господства над ней.

Тогда почему же она ощутила пустоту в сердце, когда его люди начали подходить на тренировочное поле и Пэган отпустил ее, еще раз небрежно хлопнув по плечу?

Это чувство усилилось несколько часов спустя, когда она проходила мимо кладовки с овсяным пирогом для полдника и услышала, как две подручные кухарки чешут языками.

– Теперь уже недолго – день, самое большее два, – злорадно заявила одна. – Хозяин так и не пошел в свою спальню прошлой ночью.

– Ну, и в твою он тоже не пришел, – съязвила другая.

– Нет. Но он встречался со мной в кладовой два дня назад.

– И он ублажил тебя или просто приходил за куском сыра?

– Ты злая старая карга, вот ты кто. – Она оскорбленно фыркнула. – Я задирала для него юбки.

– Значит, он вонзил в тебя свое копье, да?

Последовала пауза.

– Нет… не совсем.

Первая служанка хмыкнула.

– Но это скоро случится, – запротестовала вторая, – я почти уверена. В конце концов, он мужчина и не получает ничего от своей жены. – Она понизила голос до шепота. – Вообще-то некоторые даже поговаривают, что леди родилась без… кое-каких женских органов.

– Тьфу, Люси! А некоторые говорят, что ты родилась без мозгов! Займись-ка лучше делом!

После этого Дейрдре поспешила прочь, но слова женщины не шли у нее из головы, когда она зашла в кладовую, чтобы взять кусок сыра. Сплетни Люси ее не тронули. Она давно привыкла к подобным оскорблениям. Но суть разговора заставила Дейрдре задуматься, когда она оглядывала полки кладовой.

То, что Пэган может ходить на сторону, раньше не приходило ей в голову.

Она взяла головку зрелого сыра и понюхала, затем положила ее обратно на полку.

Люси права. Пэган – мужчина. У него есть потребности. И он, разумеется, на многое готов ради их удовлетворения. А она вознамерилась держать оборону.

Она выбрала кусок мягкого козьего сыра и вытащила свой кинжал. В любом случае Пэган будет не первым мужем, который станет искать удовольствий на стороне.

Она с такой силой воткнула в сыр нож, словно собиралась убить его, потом отрезала щедрый кусок.

Дейрдре не наивна. Несмотря на осуждение общественной морали, мужчины, она знает, считают себя вправе заниматься любовью с кем пожелают, даже с чужими женами, лишь бы их не поймали.

Она раздраженно сунула сыр обратно на полку и начала размазывать свою порцию по лепешке ножом. Затем нахмурилась, глядя в темный угол кладовой. Это там Люси задирала свои юбки? Это то самое место, где Пэган испытывал искушение нарушить свои брачные обеты?

Лепешка разломилась надвое.

Чертыхнувшись, она спрятала нож в ножны, затем сунула месиво из лепешки и сыра в рот, мстительно жуя, и выскочила из кладовой, не желая провести ни секундой больше в месте любовного свидания Пэгана.