Дева-воительница

Саффи очнулась. Конечно, она оказалась связанной, причём самым жестоким для человека со сломанной рукой, способом. Её запястья, спутанные за спиной, были притянуты к согнутым ногам, и любая попытка пошевелиться вызывала острую боль в раненой конечности. Начинало сводить поясницу от неестественной позы, но не могло быть и речи, чтобы её поменять.

— Глянь, очнулась. — у её лица появились сапоги, настолько грязные, что Саффи они показались самым омерзительным зрелищем на свете. Видимо, её гримаса отвращения не ускользнула от внимания обладателя обуви. Сильная и грубая рука ухватила девушку за волосы и рывком поставила её на колени. Саффи зашипела, зажмурясь от боли.

— Тебе что-то не нравится? — притворно заботливым голосом спросил поднявший её. Из его рта неприятно пахло. Саффи открыла глаза — такой жуткой рожи ей не приходилось видеть даже среди варваров, известных своим пристрастием к уродованию лиц. Впрочем, у северных племён это объяснялось желанием защититься от влияния магии. Здесь же явно след от удара мечом, но это не вызвало уважения в душе девы-воительницы. Скорее наоборот.

— Это так мило, с твоей стороны. — не сдержалась Саффи, никогда не упускавшая возможности съязвить. По её лицу расплылась невинная улыбка. Самый уродливый в мире наёмник счёл всё за чистую монету. Он встал на колени перед ней и принялся громко сопя, осматривать связанную фигурку девушки. Мокрая от пота рубашка липла к телу, соблазнительно облегая стан. Он не смог устоять перед искушением — его рука протянулась к ней и с силой сжала девичью грудь. Саффи стало противно и очень захотелось плюнуть наёмнику в лицо, но увидев перекорёженную от похоти морду, не смогла сдержаться и прыснула.

— Ты бы себя видел. — пытаясь скрыть улыбку, заметила она. — С такой рожей как у тебя девушку сначала надо связать, прежде чем поцеловать.

Последовал удар кулаком в лицо, рот Саффи наполнился кровью из разбитой губы.

— Ну куда ж без этого. — сплёвывая густую, противную на вкус, слюну ухмыльнулась строптивая жертва. — А теперь бегом в кусты — поработай кулачком, пока мамочка не явилась.

Несмотря на свой юный возраст, она прекрасно знала заботы и надобности подростков. Больше месяца она прожила в окружении молодых дружинных, постоянно подначивавших друг друга по любому поводу и без оного. Они настолько считали её своей, что совсем не стеснялись в выражениях, зачастую открывая ей самые сокровенные и болезненные для мужчин тайны. Маленькая, но очень умная девочка быстро поняла, что, высмеивая кого-то, сам насмешник зачастую пытался этим отвести от себя подозрение в том, над чем он смеялся.

Хотя возможно, её соратники по оружию просто не догадывались, что столь юное существо понимает, о чём шла речь. Каково же бывало их удивление, когда кто-то из них, осмелившись усомниться в ней как в воине, подвергался шквалу метких и дьявольски обидных шуточек в свой адрес. Выражения были настолько едкими, что будь она парнем ей не миновать бы тёмной. Правда, надо отдать ей должное — подобной экзекуции она не подвергала никого больше одного раза подряд, порой даже поддерживая и защищая от насмешек свою недавнюю жертву.

И главное — она умела мириться. Ей невинный взгляд и предложение не принимать всё близко к сердцу не оставляли шанса на обиду. За этот взгляд ей готовы были прощать всё.

— Плакса! — резкий голос остановил уже занесённую для повторного удара руку. — Перрол приказал взять их живыми, а не избивать. — говоривший носил шлем десятника — серебряная полоса украшением проходила от наносницы до бармицы. — Ещё раз ты её ударишь, и клянусь дьяволами, я сделаю твою смешную рожу ещё смешнее.

Раскрытая пятерня застыла в двух-трёх фалангах от её лица. Пальцы судорожно сжались, физиономию перекосила бессильная злоба, делая её ещё более страшной и комичной одновременно. Плакса, брызжа слюной, приблизил свою рожу к лицу Саффи, рыча от вынужденно сдерживаемой ярости.

— От тебя смердит, вонючка. — добивала его девушка. Она смеялась ему в лицо, а он ничего не мог ей сделать.

Наёмник вскочил и метнулся в сторону, пиная ногами траву, не упустив возможности ударить связанную и пребывавшую в забытьи волчицу.

— Прости, Роксана. — прошептала девушка.

— Что, её тоже нельзя? — сквозь зубы процедил кривомордый. — Об этой твари речи не было.

— Это касается всех. — десятник потянулся к мечу.

Плакса примирительно поднял ладони.

— Понял, всех, значит всех. — он выдавил улыбку. — Нет проблем.

И отошёл ещё дальше, стараясь успокоиться.

Десятник Перрола приблизился к пленнице, негрубо, но по-хозяйски приподнял её голову за подбородок.

— А тебе мой совет, — голос звучал ровно и убедительно, — попридержи свой язык. Мы все поняли, что ты достойный воин, но я не намерен ссориться со своими подчинёнными из-за тебя. Не заткнёшься — вставлю кляп. Поняла?

— Нет проблем. — подражая Плаксе, ответила Саффи.

— Хорошо. — не обращая внимание на язвительный тон ответа, сказал главный. — Тебе повезло, что твой дружок ушёл, а то бы ты была уже мертва.