Deus ex machina. Бог из машины

       Оранжевые сочные облака напоминали мякоть раздавленного фрукта, поблескивая сладковатой влагой. Ветер сжимал их колышущуюся массу, выдавливая искры сока, аромат которого щекотал ноздри. Так ниспадал благоуханный дождь на шумящие леса, под темно-зелеными кронами которых хранилась самая чистая свежесть во вселенной. Именно насыщенный темно-зеленый цвет! Неяркий. Уютный. Ирина не любила ярких и светлых оттенков зеленого – в них виделось что-то опасное и ядовитое. А это были ее цвета!

       Было немного странным, глядя на сырую стену подвала, видеть кроме нее и плоды собственного воображения. Причем так отчетливо, что можно было рассмотреть дрожащие усики гусеницы на выеденном листочке. И сама реальность при этом никуда не пропадала, не отодвигалась на второй план, а сосуществовала рядом. Впервые за всю ее жизнь мир вокруг девушки был цельным! И ее фантазии, ее воспоминания были такими же настоящими и осязаемыми, как холодный осенний сквозняк, мечущийся низом, как горячий бок собаки, которая жалась к ней, часто дыша. И все это было одним неделимым целым!

       Ни к собственной мудрости, ни к новым дарованиям, которые продолжали множиться и совершенствоваться, Ирина еще не привыкла. Но и удивляться чудесам перестала. Ей вдруг вспомнилась мелочная суетность быта, бессмысленные идеи и цели, бездарно обустроенное общество. Неприятная дрожь прокатилась по телу.

       Самка колли, почувствовала эту волну и, сбив свое дыхание, на мгновение спрятала язык в пасти. Повернув голову к девушке, она долго смотрела, словно вслушиваясь, а после тяжело поднялась и перешла к другому боку своей соседки, где и улеглась вновь. Несчастное животное едва справлялось с грузом, который ей приходилось носить в себе, и Ирина почувствовала прилив неизвестной ранее нежности и волнения.

       Многое изменилось в ней, многое изменилось вокруг, но это более не беспокоило. В будущем была определенность, которой она не знала и не понимала, но хорошо чувствовала. Видимо, нечто подобное ощущали и другие девушки, нашедшие укрытие в странном подвале. Они никогда не разговаривали между собой и не знали даже имен, но искренне любили друг друга и готовы были разделить тепло с сидящей рядом. Они ждали! Они все ждали! Если бы Ирина захотела, она бы смогла понять, зачем здесь и что с ней происходит, но то, чего она ждала, было важнее понимания. Оставалось всего несколько дней, а пока она наслаждалась покоем. Она грезила. Ее состояние изменялось лишь изредка, когда в подвал спускался Он, принося пищу и воду. Его появление по-настоящему волновало и будоражило всех, но было слишком скоротечным, чтобы окончательно разбудить.

       Девушка обхватила колени руками и опустила на них голову.

       Ей вспомнилось какое-то лето. Оно было жарким и душным. Редкие порывы ветра лишь дразнили, но не охлаждали воспаленную солнцем кожу. Она торопилась пересечь широкое пшеничное поле, чтобы укрыться от зноя в тени перелеска, однако плохо протоптанная тропинка бугрилась неровностями, которые вынуждали часто спотыкаться и ходить неровными шагами. А вокруг гремел мир насекомых. Когда что-то звонко пролетало мимо с растопыренными лапами или выползало поперек дороги, шевеля усищами, она вскрикивала и отскакивала в сторону. Когда склонившийся к земле колосок мягко задевал обнаженную ногу торопливой девочки, она в панике ударяла ладошкой по «укушенному» месту и готова была разрыдаться от отчаяния. А солнце было неумолимым, и ветер-предатель шумел в деревьях, раскачивал волнами пшеничную ниву, но саму ее обходил стороной, едва-едва двигая жар вокруг покрасневшего лица.

       Все были против нее! Ирина не выдержала и бросилась бежать со всех ног, рискуя после очередного ухаба покатиться кубарем в пыль, кишащую жуками, оцарапаться об острые стебли пшеницы. Но ей везло: она сама была ветром, она разгоняла крылатых тварей и быстро приближалась к перелеску. Все ближе и ближе. Когда лес принял ее в свои объятия, туча закрыла солнце, и настоящий ветер, а не тот полевой баловник, налетел с угрюмым напором, развевая легонькое платьице. Это не было совпадением! Она дышала тяжело, вбирая вкуснейший запах летнего леса.

       Таким было настоящее счастье...

       Ирина настолько увлеклась воспоминаниями, что не заметила, как в абсолютно безветренном подвале, где едва живут сквозняки, ее красивые черные волосы развевались так, словно их трепал ураганный ветер, а затхлую сырость подвала разбавил яркий аромат пшеничного поля...

       И это не было иллюзией…

                *****

       Мазур долго стоял на пороге в нерешительности, прежде чем обратился к Ольге.

       – Церемония закончилась,– сказал он.

       Женщина смотрела в окно, стоя в глубине комнаты, утопающей в вечернем полумраке. При таком освещении черты лица казались еще мягче и придавали вид несколько романтичный и печальный.

       – Я знаю,– тихо произнесла она.– Здесь все было слышно.

       – Слышали, что он говорил?

       Мазур приглушил голос, насколько смог, чтобы не нарушить хрупкое настроение, царившее в тихом помещении.

       – Нет, но только потому, что не хотела слушать. Садитесь.

       Пригласив гостя, Ольга и сама опустилась в кресло.