Детство Иисуса

– Ты хвалишь склад, а сам-то был там? Он кишит крысами. Как гордиться работой, которой мы кормим мышей? Это не просто бессмысленно – это безумно.

Альваро оделяет его добродушной улыбкой, которая выводит его из себя.

– Где корабли, там и крысы. Где склады, там крысы. Где наш биологический вид процветает, там процветают и крысы. Крысы – разумные существа. Можно сказать, наша тень. Да, они потребляют сколько-то зерна, которое мы сгружаем. Да, на складе есть потери. Но потери есть везде: в полях, в поездах, на судах, на складах, в подсобках у пекарей. Незачем огорчаться из-за потерь. Потери – часть жизни.

– Но это не значит, что мы не можем с ними бороться! Зачем хранить зерно тоннами, тысячами тонн в обжитом крысами здании? Почему не ввозить ровно столько, сколько нам нужно, помесячно? И почему нельзя организовать сами морские поставки эффективнее? Зачем применять лошадей и телеги, когда можно грузовики? Почему зерно прибывает в мешках и его нужно перетаскивать на людских спинах? Почему его нельзя просто засыпать в трюм с одного конца и откачать насосом с другого?

Альваро призадумывается, а потом отвечает:

– А что станет со всеми нами, Симон, если зерно просто откачивать, как ты предлагаешь? Что станет с лошадьми? С Эль Реем?

– Для нас в порту не будет больше работы, – отвечает он. – Это я понимаю. Но мы бы могли найти работу на сборке насосов или водить грузовики. Мы бы все имели работу, как и прежде, просто другую работу, которая требует ума, а не одной грубой силы.

– То есть ты бы хотел освободить нас от жизни в животном труде. Ты хочешь, чтобы мы ушли из порта и нашли какую-нибудь другую работу, где нам не придется вскидывать груз на плечи, ощущая, как слои зерна в мешке смещаются и принимают форму нашего тела, слушая, как оно хрустит, где мы потеряем связь с самой сутью – с пищей, которая питает нас и дает нам жизнь… Отчего ты так убежден, что нас необходимо спасти, Симон? Ты думаешь, что мы живем, как грузчики, потому что слишком бестолковы для чего-то другого – слишком бестолковы, чтобы собирать насос или водить грузовик? Разумеется, нет. Ты нас уже знаешь. Ты наш друг, наш товарищ. Мы не бестолковы. Если б нас нужно было спасать, мы бы сами уже себя спасли. Нет, это не мы бестолковы, а твое умное рассуждение, на которое ты полагаешься, – вот что бестолково, оно дает тебе неправильные ответы. Это наш порт, наш причал – так? – Он смотрит по сторонам, и работники бормочут согласно. – Тут не место умствованию, здесь только суть.

Он ушам своим не верит. У него в голове не помещается, что человек, изрекающий подобную мракобесную чушь, – его друг Альваро. И остальные, похоже, крепко сплотились вокруг него – умная молодежь, с которой он каждый день обсуждает истину и видимость, правду и ложь. Не люби он их, он попросту ушел бы – ушел бы и предоставил их бессмысленному труду. Но они – его товарищи, которым он желает добра, и его долг – попытаться убедить их, что они идут по ложному пути.

– Послушай себя, Альваро, – говорит он. – Только суть. Ты думаешь, что суть остается самой собой, вечно, неизменно? Нет. Все течет. Ты забыл, когда пересек океан и прибыл сюда? Воды океана текут и в своем течении меняются. Нельзя войти в одну и ту же воду. Как рыба живет в море, так и мы живем во времени и должны меняться вместе с ним. Не важно, насколько твердо мы следуем почтенной традиции грузчиков, – нас в конце концов победит переменчивость. Переменчивость подобна приливу. Можешь строить дамбы, но перемены все равно просочатся сквозь щели.

Люди окружили их с Альваро полукольцом. В их лицах он не видит враждебности. Напротив – он чувствует, что его безмолвно подталкивают, подталкивают к наилучшему доводу.

– Я не пытаюсь спасать вас, – говорит он. – Во мне нет ничего особенного, и я не претендую на роль спасителя кого бы то ни было. Как и вы, я пересек океан. Как и вы, я прибыл без всякого прошлого. Какое бы ни было, оно осталось в прошлом. Я просто новый человек в новых краях, и это хорошо. Но я не оставил образа истории, мысли о переменах без начала и конца. От образов нас не очистить – даже временем. Образы – повсюду. Вселенная полна их. Без них не было бы вселенной, потому что бытия бы не было… Образ справедливости, к примеру. Мы все желаем жить в условиях справедливого воздаяния – воздаяния, при котором честный труд приносит соответствующее вознаграждение; это благое желание, благое и достойное восхищения. Но то, что мы делаем здесь, в порту, не дает такого воздаяния. Наше занятие – всего лишь видимость героического труда. И продолжение этой видимости зависит от полчищ крыс – крысы работают день и ночь, пожирая тонны зерна, которое мы разгружаем, чтобы освободить на складе место для дальнейшего зерна. Без крыс бессмысленность нашей работы была бы налицо. – Он умолкает. Люди безмолвны. – Неужели ты не понимаешь? – говорит он. – Ты слепой?

Альваро озирается по сторонам.

– Дух агоры, – говорит он. – Кто ответит нашему красноречивому другу?

Один грузчик поднимает руку. Альваро кивает ему.