Детонатор

Илья поднялся со стульчика и пошел к егерям.

– Да вы знаете, кто я такой?! Мой дядя министр! Я вас в порошок сотру! – доносилось из ямы. – Вы сильно пожалеете!

Браконьер взобрался на стульчик, однако все равно не смог дотянуться до края ямы. Он подпрыгнул и зацепился за кромку, но тонкие коренья, не удержав человека, оборвались и осыпались вместе с песком, а мужчина грузно скатился на дно ямы. Но он не собирался сдаваться. Достав метательный нож, привязал к его рукоятке кевларовый шнурок и перебросил через толстую сосновую ветвь, свисающую над ямой метрах в четырех. Клинок, описав дугу, точно попал обратно в яму. Он явно был мастером своего дела.

– Вы решили меня здесь бросить?! Я вам такое устрою! – орал браконьер.

Но ни его вопли, ни дальнейшая его судьба Илью не трогали. Он больше переживал за оленят, оставшихся без мамки. Как их выходить и не сделать ручными?

– Жаль, какая ужасная смерть… – подойдя к егерю, сокрушенно покачал головой Каров, и это послужило сигналом.

Егеря поднесли к яме клетку с волком-людоедом. А в это время пленник умело навязал на шнурке петли и стал ловко по ним взбираться, крича:

– Я мастер спорта по метанию ножей и акробатике! А вы, лесное отребье, решили со мной потягаться! Да я из вас ремни буду резать и на них же подвешивать на деревьях!

Его гнев был бы страшен, если бы не был смешон в сложившейся ситуации. Дождавшись, когда метатель-акробат взберется повыше, егерь достал обрез, скорее похожий на старинный пистолет, чем на ружье, и выстрелил по шнурку, свисавшему с сосновой ветви. Перебитый дробью, шнурок издал звук лопнувшей струны, и пленник полетел вниз, в яму. Падая, он сломал стульчик.

   

Присев на предусмотрительно подставленный помощниками стульчик, Илья вытянул ноги так, что земля посыпалась на голову холеного браконьера…

– Я готов заплатить! – держась за ушибленный бок и сменив тон, он сделал запоздалое предложение.

Егерь потянул за веревку, привязанную к засову, закрывающему дверь волчьей клетки.

– Я заплачу в два раза больше! Не делайте этого! Неужели зверь стоит дороже человеческой жизни?! Не убивайте меня! – взмолился человек, вмиг потерявший весь лоск и с ужасом осознавший, что сейчас для него наступает момент истины.

Егерь выдернул стальной засов, дверцы клетки со скрежетом распахнулись, и огромный волчара, не кормленный недели две, просто свалился на свою еду.

Истошные вопли огласили лес.

Вой раненого зверя оповестил о том, что противник попался ему достойный. Но Каров знал, что раненый волк становится только злее. Крики человека стали затихать и вскоре совсем прекратились.

«Гнусная тварь – человек. А ведь только минуту назад он для многих был «ваше высочество», управлял людьми, как холопами, заселяющими его часть мира. Он мне мешал. Пытался управлять, запугивая… – без злости и сожаления подумал Илья, унося на руках двух трясущихся оленят, тыкавшихся мокрыми мордочками ему в губы. – Какие милые крошки!»

Если бы люди не ошибались, мы бы не учились на чужих ошибках

На второй день после происшествия было объявлено, что разыскивается племянник министра культуры, вылетевший утром на своем вертолете в неизвестном направлении. Запросы в службы ПВО ничего не дали. Вертолет летел очень низко и на радарах не наследил. Последующие пять дней безуспешных поисков тоже не дали результатов. И только на шестой день сообщили, что на расстоянии более четырехсот километров от Москвы, неподалеку от охотхозяйства, найден вертолет, а в лесу, в волчьей яме, обнаружены изуродованное тело мужчины и труп волка. Труп человека был скальпирован и без лица, руки изодраны до костей, голень и бедра порезаны на лоскуты. В боку волка зияла ножевая рана, из-за которой, видимо, он и издох на четыре дня позже загрызенного им человека.

В хозяйство прибыли прокурор, криминалисты и отец владельца вертолета. Папенька организовал пышные похороны, с трансляцией панихиды по федеральным каналам, и это оказалось очень действенной рекламой. Посягательства на угодья со стороны «крутых» прекратились. Правда, немного докучали грибники и скрывающиеся под их видом местные браконьеры. Но после того, как егеря задержали местных аборигенов, вздумавших поохотиться на лосей, связали, усадили на муравейник и продержали так в течение двух часов, лес стали обходить стороной.

После раздела имущества она получила свою женскую долю

Оленята, спасенные Ильей Ивановичем, подросли. Он назвал их Облако и Солнышко. Любуясь, как бодаются, резвясь, грациозные животные в красивой коричневой в белые пятнышки шубках, он рассуждал: «Почему я зверей уважаю больше, чем людей? Да потому, что от них проблем меньше. Не просят, не воруют, не пожирают друг друга ради карьеры или удовольствия… А яму я повременю закапывать. Чувствую, она мне еще понадобится».