Детектив дальних странствий

Можно было апеллировать к Наталье - но женщина, после того как сын на нее цыкнул, куда-то делась. На кухню, что ли, ушла (с тоскливым сарказмом подумала Садовникова), допивать бутылочку?

Наполовину лежа на полу, но прислонившись туловищем к оконной стене, Таня сделала попытку подняться на ноги. «Дальше надо попробовать разбить стекло».

И еще пришла мысль, что, как говорят (и как отчим учил), если просишь помощи, лучше кричать о пожаре, на это люди деятельней реагируют, чем на абстрактное «помогите», потому как возможный огонь грозит затронуть их лично. И тогда завопила:

- Файе! Файе! - по-английски, а затем по-французски: - О фе! О фе!

- А ну заткнись, маленькая стерва!!! - заорал Павел и сделал в ее сторону выпад своим электрическим прибором. Их с Таней разделяла широкая тахта, и все равно было страшно. Девушка нисколько не сомневалась, что эти два толстых провода, торчащие из серебристого бруска, смертельно опасны. И что именно с их помощью был убит Кузнецов.

Как раз в тот момент, когда Павел был обращен лицом к Татьяне, позади него в комнату снова ворвалась Наталья - Садовникова хорошо все это видела. В руках женщина держала пустую водочную бутылку - и она воздела ее и обрушила сзади на голову сыночка. Но то ли распитое спиртное повлияло на твердость руки, то ли пожалела в последнюю долю секунды мамочка свою кровиночку, то ли среагировал сам Павлик - как бы то ни было, удар обрушился не на голову, а на левое плечо молодого человека. Бутылка не разбилась и отлетела куда-то на пол. Парень выронил из рук страшный свой прибор - тот рухнул на кровать - слава богу, контакты не замкнулись. Павел развернулся и гаркнул на мать:

- Гадина! Сволочь! Пр-роститутка! Что ты творишь?! - А потом стал обрушивать на нее удар за ударом, сильно, мощно, наотмашь, кулаками - так что Татьяна непроизвольно закричала от ужаса, сострадания и отвращения:

- Стой! Гад! Что ты творишь! Прекрати! На помощь!

А женщина только вскрикивала:

- Ай! Ай! Ай! Что ты делаешь, сыночка!

Наконец очередной удар отбросил ее на пол, и она заворочалась там, обливаясь кровью.

А убийца снова повернулся к Татьяне. Пока он разбирался со своей родной матерью, девушке нечеловеческими усилиями удалось - о, как прекрасно сказались природная гибкость, молодость и, главное, постоянные занятия йогой! - подняться на ноги и прислониться плечом к оконному проему. «Надо бить стекло, - промелькнуло у нее в мозгу. - Как угодно - плечом, локтем. Наплевать на осколки, наплевать, что порежусь. Жизнь дороже, а сейчас, похоже, ставка - жизнь!»

- А ну-ка перестань ерзать! - гаркнул на нее Павел. - Шаг в сторону от окна! - Для убедительности он поднял с тахты и снова на миллисекунду замкнул контакты своего суперконденсатора - и опять вылетел сноп искр.

Стало страшно, и Таня послушалась, отступила гусиными шагами (ноги ведь тоже были связаны) - такой ткнет своим электрическим кнутом в живот, и все, конец.

Сзади Павла ворочалась на полу и постанывала Наталья, а он продолжал выговаривать Садовниковой. Похоже, парень не владел собой и хотел выговориться.

И это было плохо, потому что потом он сообразит, что выдал лишнюю информацию - и Татьяна как свидетель станет ему опасна.

- Ты что думаешь? Я этого вашего Николая, моего, что называется, отца, из-за обиды за мать свою убрал? Или из-за того, что он моего любимого дедушку Гельмута до могилы довел? Очень надо! Кто от обиды вообще убивает! Подумаешь, обида! Утерся - и дальше живи. Не-ет, правильно говорят: все настоящие убийства совершаются ради денег. А мое убийство - оно настоящее. Я ведь наследник его, Николая Кузнецова. Сын я его родной. Моя мамашка-то врать не будет. Да и не было у нее тогда никого, кроме него, я уверен. Это потом она, проститутка, по рукам пошла. А чтобы быть уверенным, то, если надо, папашку из могилы выкопаем и ДНК-тест сделаем. Меня-то ведь в карман не засунешь. Я ведь не просто так. Я мониторинг предварительно провел. И сервер этого «Атланта», фирмы отцовской, взломал. И его личные сервера - тоже. Деньжат у него много. Даже если придется с мачехой этой моей так называемой, женой его нынешней, Елизаветой Львовной, делиться. Но миллионов пять евро мне достанется. И мне хватит.

- Тебя же посадят, - рассудительно молвила Таня. - Зачем они тебе будут, в чешской тюрьме, деньги?

- Не посадят. Не найдут. Не докажут. А ты обо всем молчать будешь. Правда ведь будешь?! - повторил он угрожающе, выдвигая в сторону Садовниковой электрические контакты.

- Конечно, буду молчать, - как можно более убедительно соврала Татьяна.

- А мамаша тем более промолчит. Правда, маманя?

В этот момент он полуобернулся к своей лежавшей на полу матери - и очень вовремя (для себя): она как раз вскочила с пола, подобрала валявшуюся бутылку и совершила новую попытку ударить ею сына.