Десятый круг ада

— Кто желает поехать в Германию? — снова последовал вопрос.

Толпа еще сильнее заколыхалась и громче загудела. Люди, с детства знавшие друг друга, подозрительно оглядывались, боясь увидеть среди своих предателя.

«Тупицы, скоты, свиньи, — ругал про себя Пенитш крестьян. — Пухнут от голода, мрут как мухи, а ехать на приличные заработки и удовлетворительное питание не хотят». А так требовались добровольцы в пропагандистских целях!

— Последний раз спрашиваю: есть добровольцы? — с угрозой спросил он.

— Есть!

Толпа мгновенно притихла и замерла. Сотни глаз с ненавистью устремились на высоченного бородатого мужчину, пробирающегося к паперти.

— Кто, кто этот холуй? — послышался женский голос.

— Ладушкин Федька. Михалишек. Али не узнаете?

— Матери-то, поди, каково? — допытывался все тот же голос. — Родила такого ирода…

— Умерла мать-то.

— Хорошо, что не дожила до такого позора…

Ладушкин, не обращая внимания на злобные упреки земляков, взошел на паперть.

— Есть доброволец! — повторил он. — Кто регистрировать меня будет?

Пенитш одобрительно закивал. Ему явно пришелся по душе русский великан-бородач. Такого физически крепкого слугу захочет взять к себе любая немецкая семья.

Оформив необходимые документы у старосты, Пенитш увез с собой на машине в Псков единственного добровольца. В конторе Ладушкину было выдано направление на работу в Германию и пропуск. В этот же день его вместе с уже подобранной группой рабочих посадили в концевой вагон поезда, следующего через всю Прибалтику и Пруссию в Берлин. Сопровождал их дряхлый, морщинистый старик солдат, должно быть призванный из запаса.

Поезд шел медленно, подолгу задерживался на узловых станциях. К месту назначения прибыли лишь на третьи сутки. Русских рабочих в Берлин не пустили. Вагон отцепили в пригороде, и солдат-охранник повел своих подопечных на пересыльный пункт. Сдав «живой товар» под расписку дежурному полицейскому, конвоир отправился обратно в Псков.

Вновь прибывшую партию славян завели в столовую, где им налили по миске жидкого гороха и дали по куску черного хлеба. Не успели они отдохнуть после еды, как раздалась команда всем славянам пройти на пустырь, огороженный высоким дощатым забором. Это и был берлинский рынок торговли рабочей силой, куда со всех концов Германии приезжали за дешевыми восточными рабами.

Вывезенных из России мужчин, женщин, подростков и даже детей расставили в один большой круг по всей площадке в двух метрах один от другого, с таким расчетом, чтобы будущий хозяин мог свободно ходить возле «товара», проверяя его физические качества. «Так это же чисто средневековый невольнический рынок!» — ужаснулся Ладушкин. Он заметно выделялся своим ростом и богатырскими плечами среди соотечественников, стыдливо переживающих унизительную для человека процедуру «найма» на работу к немецким хозяевам.

Торговлю восточной рабочей силой открыл сам начальник пересыльного пункта, светловолосый, с заметным брюшком мужчина. Его внимание, как и внимание покупателей, сразу же привлек бородатый великан. Толстый фермер, ростом едва достигавший груди Ладушкина, обошел кругом «товар», удовлетворенно прищелкнул языком.

— Мне такой и нужен. Для строительства дороги. Камни таскать.

Начальник пересыльного пункта согласно кивнул.

— Я хотел бы работать в хозяйстве, где есть коровы и лошади, — заявил через переводчика Ладушкин.

— Пойдешь, куда берут…

— Я опытный зоотехник, — стоял на своем Ладушкин. — Окончил ветеринарный техникум, — он протянул свидетельство начальнику пересыльного пункта.

— Дипломированный зоотехник? — удивился тот. — Очень хорошо!

Начальник пересыльного пункта тотчас же смекнул, что русского мужика с такой специальностью с огромной выгодой можно сбыть какому-нибудь богатому фермеру. Не так-то часто приезжают из России зоотехники, требуются они на любую ферму. Он отвел Ладушкина в контору, соображая, кто из знакомых ему фермеров заплатит побольше за ценного специалиста.

— Мы еще в техникуме изучали, что в Германии очень породистые коровы и плодородные земли, — продолжал Ладушкин.

— Да, Германия славится животноводством и землями!

— Нам говорили, что особенно хороши фермы на юго-востоке от Берлина…

«На юго-востоке самые известные фермы у баронессы Ирмы фон Тирфельдштейн», — невольно подумал начальник пересыльного пункта. О самой баронессе он слышал, что она очень влиятельная особа, ее принимают в самых высоких кругах рейха. Баронесса предпочитает иметь восточных рабов. В тупике для нее уже стоят два товарных вагона с белорусскими крестьянами, только ночью прибывшие из России. Наверняка среди них нет ни одного зоотехника. Так почему не продать ей такого опытного специалиста? Без сомнения, баронесса хорошо отблагодарит его, она всегда признательна за услуги.

Из своего кабинета начальник пересыльного пункта позвонил в Оберфельд. Баронесса, приехавшая в подберлинское имение для осмотра восточных рабов, оказалась дома. Она охотно взяла предложенного ей русского зоотехника — знающего ветеринара не было на ее фермах.