Десять прогулок по Васильевскому

А ведь эти воспоминания относятся ко времени, когда застройка Четвертой и Пятой уже была в основном завершена и линии превратились в городскую, беспорядочной архитектуры улицу, на которой рядом с доходными домами-гигантами толпились небольшие, надстроенные на один-два этажа, здания, а особняки, в модном тогда стиле модерн, чередовались с сохранившимися еще деревянными домишками и зелеными пятнами садов.

Такими, впрочем, за исключением исчезнувших деревянных строений и садов, во многом остаются Четвертая и Пятая и сегодня. Давайте пройдемся по ней, совершая остановки в наиболее интересных местах. Правда, при этом я хочу предупредить вас, что частично о Четвертой и Пятой линиях мною уже рассказывалось или будет рассказано. Так об Академии художеств, Академическом садике и захаровском литейном корпусе Академии — он выходит и на Четвертую и на Большой проспект — говорилось в главе «Василеостровские сады», а о бывшей гимназии Шаффе — это дом № 16 по Пятой линии — и Андреевском рынке — вы прочтете в главах «Василеостровские немцы» и «От Дома Академиков до Андреевского собора».

Начнем, пожалуй, с дома № 5, выходящего на Четвертую линию и на Большой проспект. Он возведен по проекту прекрасного зодчего Карла Рахау в 1878 году. Это — одна из последних работ мастера. До этого в Петербурге он сделал себе имя строительством замечательных особняков — Сан-Галли на Лиговке, Мейера на Английской набережной и Громова на Дворцовой набережной. Великолепный вкус проявил Рахау и при проектировании этого доходного дома на Четвертой линии. Мощное четырехэтажное здание на высоких подвалах поражает удивительной соразмерностью и гармонией своих архитектурных деталей, будь то изящные эркеры, широкие окна или рустованные фасады.

Местные старожилы до сих пор называют этот дом по имени его владельца — Леопольда Кенига. Или точнее — «Цукер Кенига», что значит в переводе с немецкого «сахарного короля». Об известном в предреволюционном Петербурге сахарозаводчике Леопольде Егорыче Кениге мы поговорим чуть позже. Но прежде вернемся к тем временам, когда на месте нынешнего дома № 5 стоял другой каменный дом, построенный еще во второй половине ХVIII века.

Хозяином его поначалу был переводчик Ф.А. Галченков, который в 1783 году открыл здесь одну из первых частных типографий в Петербурге. С 1788 по 1797 годы, принявший от него издательское дело, книгоиздатель Е.К. Вильковский в этой же типографии печатает учебники по истории, географии и математике для народных училищ. Вообще, издательское дело оказывается для этого дома традиционным. В 1840 году по этому адресу находится редакция, выходившей один раз в две недели «Художественной газеты», редактируемой А.Н. Струговщиковым, о котором я уже упоминал в связи с домом № 13 по Второй линии. Это была замечательная газета, освещавшая художественную жизнь не только Петербурга и России, но и всей Европы.

Наконец в 1860-х годах здесь издается газета на латышском языке. И тогда же в этом доме снимают квартиры видные петербургские зодчие — Иван Вернек и Федор Габерцетель.

Теперь — о Леопольде Егорыче Кениге, по чьему заказу на месте старого дома был, повторяю, в 1879 году возведен, столь обращающий на себя внимание, шикарный доходный дом-великан. История жизни Леопольда Кенига — история о том, как за сравнительно короткий срок, во второй половине XIX века, благодаря личной находчивости, энергии и упорству, что называется, на пустом месте, создавались новые производства, дававшие их владельцу огромные денежные доходы.

Семейство Кенигов появилось в Петербурге, видимо, в 20— 30-х годах XIX века. Отец Леопольда — Иоганн Георг Генрих Кениг был булочником. Со своей женой Елизаветой Гертрудой Вебер он поселился на углу Большого проспекта и Третьей линии. Супруги имели одиннадцать детей и небольшую пекарню, позволявшую им не только сводить концы с концами, но и кое-что откладывать на будущее.

Эти скопленные по копейкам денежные средства и стали первоначальным капиталом для Леопольда — самого предприимчивого из многочисленных чад семейства Кенигов. В 1873 году он на свой страх и риск открывает бумагоделательную фабрику на Екатерингофке. Трудится на ней в поте лица и на первые же заработанные деньги оснащает производство современной технологией. Видимо, тогда же сын булочника уезжает учиться в Англию, по возвращению из которой покупает на Выборгской стороне сахарный завод. Дальше — больше…

Я не буду перечислять всех этапов пути Леопольда Егорыча, превратившего его из небогатого предпринимателя в знаменитого петербургского сахарозаводчика, миллионера. Это было время становления российского капитализма. Время совсем не похожее на памятные нам 1990-е годы. Тогда не было финансовых трамплинов — нежданно возникшей приватизации, не было огромных криминальных капиталов, но была — не без этого, конечно — трудная борьба за место под солнцем, в которой, куда чаще, чем теперь, побеждал человек деловой, упорный, изобретательный и, как это ни странно звучит сегодня, — достаточно порядочный.