Десантный вариант

Орлов-старший, возвращаясь с работы, по многолетней привычке открыл у калитки почтовый ящик. Среди газет затерялся маленький листок бумаги. Приглядевшись внимательнее, он понял, что это повестка в военкомат.

«С Сашей что-то, — екнуло сердце. — Убит, ранен или еще что? А может, и ничего страшного?» — успокаивал себя Орлов. Сразу вспомнились обрывки разговоров об Афганистане среди знакомых. Эта информация резко отличалась от официальной. По официальной выходило, что советские солдаты и офицеры сажали там деревья, восстанавливали взорванные школы и раздавали хлеб местному населению. По неофициальной передавали из уст в уста совсем другое: о засадах душманов, об отрезанных головах шурави, о сотнях убитых и тысячах раненых, которых «черные тюльпаны» [74]везли практически во все города и деревни Союза. И верилось, и не верилось. Но дыма без огня не бывает…

На другой день, ничего не говоря жене, Орлов пришел в назначенное время в нужный отдел горвоенкомата.

Майор, комиссованный из армии по здоровью, был доволен собой донельзя. Еще бы: ни личного состава, ни оружия, начальство особо не гнетет, сухо, тепло, чисто. И оклад даже выше! Сначала он думал, что тысяча рублей, которую дал «для подмазки» врачам, чтобы «нашли» нужную болезнь, — это много. Но — когда из Афганистана пошли цинковые гробы, калеки и вообще жуткие вести, понял, что легко отделался. Что такое тысяча рублей! Была б голова цела. А долг, что ж… пусть выполняют другие. Он свое послужил. Теперь — начальник отдела, пусть и в маленьком городке, но и тут — вершитель судеб других людей, а себе — кум королю и сват министру.

В дверь постучали. Это была работа: бумаги и люди.

— Да-да, — майор поудобнее устроился за столом.

Орлов-старший зашел и протянул офицеру повестку. Мельком глянув на фамилию в повестке, майор сообразил, по какому делу пришел этот седой пожилой мужчина, и сразу предложил:

— Присаживайтесь, товарищ Орлов.

Мужчина послушно сел и вопросительно посмотрел на офицера. На секунду, замявшись, тот спросил:

— У вас, товарищ Орлов, есть родственники за границей?

Тот удивился вопросу. Чего-чего, а этого он не ожидал, но ответил сразу же:

— Есть, наверное. Должны быть.

— Вы поддерживаете с ними связь, какие-то отношения с ними у вас есть? Переписка?

— Нет, ни с кем, ничего, — быстро ответил Орлов-старший, недоумевая: «К чему все это? Для чего вызывали в военкомат, а не в КГБ?».

— А ваш брат? Что вы знаете о нем? Где он, чем занимается? — продолжал майор.

— Это что, допрос? — взорвался Орлов. — Зачем меня вызывали? Узнать о моих родственниках? Я об этом уже писал в анкетах в свое время.

— Да нет, товарищ Орлов, — желая смягчить разговор, майор успокоил собеседника. — Это не допрос. Мы знаем, что вы вне всяких подозрений, знаем вас как ветерана Великой Отечественной, не раз награжденного. Но, к сожалению, у меня для вас плохие новости, и вы сейчас поймете, почему я задавал эти вопросы, — майор выдержал паузу, вздохнул: — Все дело в том, что ваш сын Александр Орлов, лейтенант ВДВ, недавно закончивший училище, по непроверенной информации… — Орлов-старший замер, боясь услышать самое худшее. Военный чиновник бесстрастным голосом продолжал: — Я повторяюсь, по непроверенной информации, в первой же боевой операции в Республике Афганистан перешел на сторону афганских контрреволюционеров.

— Здесь можно курить? — ошеломленный Орлов-старший не знал, что сказать майору, так это было неожиданно для него.

— Курите, — офицер подвинул пепельницу.

Руки опытного хирурга мелко тряслись, когда он прикуривал от зажигалки майора. С трудом справившись с собой, Орлов спросил:

— А откуда у вас эта информация? Кто такое мог сказать про Александра? Всего полгода назад сын написал из Ташкента, что ненадолго поедет в Афганистан. Это было его последнее письмо. А потом как в воду канул. Ничего больше от него не было.

— Это информация из иностранного журнала «Тайм». Здесь нет никакой военной тайны, — уточнил майор.

— Ну, нашли кому верить, — облегченно вздохнул Орлов.

— Но там есть фотография. Ваш сын сидит рядом с главарем крупнейшей афганской контрреволюционной группировки и пьет чай, — военный чиновник нехотя доказывал свое.

— Пьет чай? — не понял Орлов. — Можно поглядеть на эту фотографию?

— Да, пьет чай, — майор поморщился. — Этой фотографии у меня нет. Но самое интересное, что фотомонтаж исключен. Эксперты КГБ не ошибаются.

— А если ошиблись? — с надеждой в голосе спросил Орлов.

Но майор упрямо доказывал свое:

— Вряд ли. Дело в том, как сообщили сюда, в военкомат, что вся группа, принимавшая участие в операции, погибла, за исключением вашего сына.

— А может, он просто попал в плен? — надежда не покидала Орлова.

— Не знаю, — уклонился от ответа военный чиновник, — больше мне нечего вам сказать…

Большая беда пришла в дом Орловых. А беда одна не ходит, а приводит с собой еще череду несчастий. Жена Орлова, потрясенная известием о сыне, слегла с инфарктом, а через неделю ее не стало. Единственный сын, которого больше никогда не увидеть, — это был сильный удар для матери. И она его не выдержала.