Десант в настоящее

Всё, что с ним происходило до сих пор, предстало в каком-то новом свете. Он вдруг, на какое-то мгновение, почувствовал себя бабочкой, только-только выкарабкивающейся из кокона, ещё не сознающую перемен, но уже понимающую, что эти перемены наступили.

— Позволительно ли мне будет напомнить, матушка, — внезапно вступил в разговор Калим, — что Отто мой гость и друг. Дом Калима несёт полную ответственность за его слова и поступки. И если…

— Ратан, — неприязненно осадила его Кселина. — Я ни на минуту не забываю о том, что тебе опять неслыханно повезло, и ты теперь Стратег, неприкасаемый. Я помню, что Отто — твой гость. И мне он нравится не меньше, чем тебе. Но если его слова и поступки будут представлять опасность для миссии, возложенной на нас Матерью, то ни ваша дружба, ни мои личные симпатии к нему и его жене, меня не остановят!

В комнате повисло напряжённое молчание.

"ЧК, гестапо, — подумал Отто. — Фанатизм в служении народу "вообще" означает физическое уничтожение представителей этого народа "в частности". Вот они: родники-источники моря крови с островами концлагерей".

— Хотя, надо признать, — спустя минуту неохотно добавила Кселина, — твоя новая должность и звание накладывают определённые рамки, с которыми мне приходится считаться.

Ей никто не ответил.

На самом деле, решение Кселина уже приняла.

Нет, она не поверила Отто, что тот, в случае отказа, оставит своё намерение открыть дверь. Но провоцировать усобицы в высших структурах власти — тоже не лучший способ сохранения стабильности. Основные качества для компромисса чужак продемонстрировал: гибкость, понимание, готовность к диалогу и тонкий нюх на опасность. Ни при каких условиях не загонять его в угол. Тогда не прыгнет. И не укусит. В случае чего, с ним можно будет договориться.

— Ты полагаешь, что сможешь её открыть? — спросила она Отто.

— Вопрос лишь во времени, которое для этого потребуется. А оно, в свою очередь, зависит от ресурсов и знаний, которыми мы располагаем.

— И сколько это может занять времени?

— Два-три месяца.

"Очень хороший срок, — отметила про себя Кселина. — Всё складывается. Он будет при деле, чем-то занят. Не будет смущать умы рассказами об ужасах Земли. Не будет убийств и бесконечных скандалов со вспыльчивыми гвардейцами и задиристыми стражами Культа. А как придёт Интервенция, отправится вместе со своей очаровательной женой вниз, и пусть себе там, что хотят, то и открывают, с кем хотят — скандалят, кого угодно — убивают. Это уже будет не моя забота. Даже если эта парочка сумеет истребить всю диаспору, всегда можно будет начать сначала. Для этого мы все здесь и варимся…"

— Что тебе нужно, сын мой, — обратилась она к Отто, — чтобы сделать эту попытку?

— Для начала, ответы на несколько вопросов, — перевёл дух Отто.

Он всё ещё опасался крайних мер. В его мире на такую терпимость к еретику нечего было и надеяться.

— Тебе не нужно прятать от меня глаза, сын мой, — неожиданно произнесла Кселина, — и стыдиться своих опасений тоже не надо. Должно быть, мир, из которого ты прибыл, не слишком ласков к своим детям.

— "Ласков"? — переспросил Отто. — Как вы зовёте место, куда собираетесь отправить своих людей?

— Земля, сын мой.

— Неправильно. Вы их отправляете в Ад.

— Мы уже обсудили это, — недовольным тоном оборвала его Кселина. — Я хочу услышать твои вопросы.

— Я вижу, попытки открыть эту дверь уже предпринимались… — Отто постучал указательным пальцем по едва различимому на фоне тёмного металла пятнышку дерева. — Мне важно знать историю этой попытки. Любые подробности: кто, когда, каким инструментом, почему остановился.

Кселина повернулась к Водоподу.

— Что скажешь, сын мой?

Отто уже не раз получал возможность оценить невероятную эрудицию этого приземистого, пожилого воина, которого всего неделю назад Калим, получивший должность Стратега, сделал своим сотником.

Водопод и на этот раз не ударил в грязь лицом:

— У нас уже был чужак. В очень давние времена. Как давно — не могу сказать, не знаю. Может, пять тысяч лет назад, может, десять. Но тогда кантонов не было. Было единое королевство, и о префектуре в те времена никто и не помышлял. Потому-то и удивительно, что об этом парне ничего не известно. Ни имени его, ни откуда он родом. Пришёл он из восточных сопределий, но как он там оказался и как выжил, сохранив человеческий облик, неизвестно. Правила тогда Василиса Таланная, известная умом и большой заботой о делах государственных женщина. Как чужак появился, она сразу велела привести его к себе: кто, мол, такой и откуда? Но, то ли не слишком усердно кланялся он ей, то ли смешным в поклоне показался, но не понравился он ей и всё тут. Велела страже гнать его обратно к Восточным Воротам и не впускать больше в пределы Королевства.