Десант в настоящее

Она тепло смотрит на меня, но сейчас её взгляд меня не возбуждает. Всё-таки есть разница: два месяца воздержания или месяц с обладательницей этих прекрасных глаз в одной постели.

Мне не терпится двинуться вперёд, вглубь коридора.

— Твоя Катерина рассказывала, что у неё был кот?

— Что? — я возвращаю на пояс карабин и вытаскиваю из-за голенища ножны. — Кот? Не помню. Может, что-то и говорила.

— Тогда это у меня в детстве был кот, — улыбнулась Маша. — Пушистый такой, чёрный с белыми отметинами на животике и около ушек.

— Кот? Какой кот? О чём ты говоришь?

— Я постоянно носила его с собой. У него был такой мягкий, покладистый характер, что гладить и ухаживать за ним было одно удовольствие. Но однажды он увидел мышь…

— …И превратился в зверя, — предположил я. — Ну и что?

— И он превратился в зверя, — подтвердила Маша, — в чёрную бестию из ночных кошмаров. Я держала его на руках и до сих пор помню это чувство: мягкая податливость пушистого зверька в одно мгновение обратилась в сжатую, готовую разнести в клочья любое препятствие, стальную пружину. Кот стал твёрдым, как камень. Мне даже показалось, что он потяжелел раза в три, а может, и больше.

Я нахмурился. Понятно, к чему она клонит. Только незачем. Мне ни к чему объяснять моё звериное содержание. Больная тема. Первые несколько месяцев после того, как мы с Катериной съехались, я всякий раз подальше откладывал нож, едва она входила на кухню. А ещё боялся стоять рядом с ней на балконе… и никогда не садился за руль. Всегда она меня возила. Господи, сколько раз нужно умереть, чтобы прошлое отпустило?..

— Неужели нельзя просто посидеть, передохнуть? Отпраздновать благополучное завершение трудного этапа работ. Провести границу между сделанным и предстоящим?

— Мне больше по душе непрерывность, красавица, — я изо всех сил разыгрываю непринуждённость. — Между двумя событиями может лежать только третье. И безразлично, от какого события ты сумел уберечься, от первого или второго, если третье тебя доконало…

— Это слишком мудро, гуру. Нельзя ли попроще?

Эти слова она говорит мне в спину. Я уже двигаюсь вперёд. Я в нескольких шагах от разгадки. Сейчас доберусь до местного пульта, и сразу всё выяснится.

Коридор круто поворачивает влево, следую за ним и упираюсь в глухую отсечную дверь. Я останавливаюсь, сзади на меня налетает Маша. Другого пути нет. Из зала с шахтами лифтов сюда ведёт только этот коридор. Я готов броситься на тяжёлую бронированную плиту с кулаками, но Маша рассматривает небольшую коробку с рубильником справа от двери. Подхожу ближе. Если это не блок управления, то я — не Отто Пельтц, который может довести до слёз самую красивую девчонку в мире!

Без колебаний нажимаю огромную треугольную кнопку красного цвета. Кнопка тут же меняет цвет на зелёный. Дверь тяжело, с неохотой отодвигается в сторону. Я переступаю порог и застываю, поражённый: надо мной голубое небо. Я стою на краю небольшого поля, окружённого со всех сторон густым, мрачным лесом. Сквозь редкую зелень травы проступает желтизна стёртой в пыль глины. Где-то чирикает воробей.

Воробей?

Я настолько не готов к этой картине, что в первый момент не замечаю бегущих ко мне вооружённых мечами и шпагами людей. Они одеты в одинаковую зелёную форму, береты с перьями, расшитые серебром и золотом перевязи ножен.

Они мчатся во всю прыть, подбадривая себя криками, и смотрят мне за спину.

Чтобы выиграть больше пространства для будущих манёвров, спешу отойти от двери и выхватываю нож. На лицах людей появляется остервенелое выражение, они повелительно кричат, машут мне руками и прибавляют скорость.

Жизнь прекрасна. Кому-то война — а мне мать родная! Ох, ребята, ну и не повезло же нам всем сегодня!

"Это же надо потерять голову из-за женщины!"

— Отто, остановись, — кричит Маша, — это другое…

Что она понимает?

Делаю плавный, плывущий шаг им навстречу…

Часть 5.Рассада

"Особенно трогательна забота, с которой взрослые особи относятся к своей не во всём разумной низшей форме. Условия содержания яслей выше всякой похвалы. Несмотря на титанические усилия, которые иногда достигают планетарных масштабов, личиночной форме сложно нарушить равновесие, организованное их родителями. Когда же личинкам всё-таки удаётся это сделать, и они погибают, вступает в действие один или несколько защитных механизмов. Через короткое время исходный ареал обитания вновь заселяется и вновь испытывается на прочность следующими поколениями этих неугомонных созданий". Из отчёта экспедиции к VI(3)

I

Пробуждение было тяжёлым. Ратан Калим по прозвищу Вепрь, сотник Гвардии её величества Алины Высокой, не желал просыпаться и не собирался изменять своему желанию ни для кого, кто имел счастье находиться в этот утренний час под покровительством его Дома.

Будила его Инита, узкоплечая плоскогрудая товарка, которая пошла в услужение в счёт оплаты карточного долга её мужа, такого же высокого и нескладного, как и она сама.

— Вы уж лучше бы вставали, господин, — бубнила себе под нос Инита. — Она ведь всё равно войдёт…