Десант в настоящее

Как странно: все хотят одного и того же. Почему же мы убиваем друг друга? Потому что спокойствие ищем не внутри себя. А снаружи свой комфорт может быть построен только за счёт чьей-то разрухи.

И не все с этим согласны.

— Ты-то сама, кто будешь? Вдруг я с тобой договорюсь, а потом с кем-то по новой договариваться придётся? И насчёт мортанов… это ты здорово придумала!

Я уже на ногах. Жгут материи крепко намотан на ладонях, я несколько раз с силой развожу руки в стороны, проверяю крепость своего оружия, с удовольствием прислушиваясь к слабым хлопкам.

— Я? — усмехается голос. — Я — Сестра.

Она замолчала. Я остановился.

Там — матушка, здесь — сестра. И дело не в том, что где-то командует дочь или бабушка, плохо, что замолчала.

И в самом деле, ничего не видно.

Я отворачиваюсь в сторону, чуть прикрываюсь рукой и спрашиваю:

— Что ещё за "сестра"?

— Сестра живущих. Получение истинного облика — процесс долгий и болезненный. Я сиделка, помогаю людям на их пути к совершенству.

Ишь, как заговорила! Я плавно вожу головой из стороны в сторону, как локатором. Место, где она находится, я уже определил, но хочется ещё раз проверить. Ну-ка, ещё несколько слов… я опять отворачиваюсь:

— И на этом держится твой авторитет?

— А как ты думаешь? Когда их корчи берут, и никого кроме меня рядом? Слышал бы ты их вопли!

Она испуганно замолкает. Я уже за её спиной.

Несколько быстрых, лёгких касаний, чтобы определить, где тут у нас шея, стремительное движение рук, и мы с шумом падаем на грунтовый пол сарая. "Сестричка" оказалась гораздо тяжелее, чем я предполагал.

Впрочем, может, это я оказался слабее, чем думал.

Она остервенело отбивалась, но петля на шее стягивалась всё туже, и наступил момент, когда ведьма стала затихать. Задушить её не входило в мои планы. Я немедленно ослабил удавку.

— Ещё раз дёрнешься — башку откручу, понятно?

— А говорил "не служивый", — заныл плаксивый бас.

Я немедленно усиливаю давление на горло:

— Отвечай на вопрос, ведьма!

Придавать своему голосу зловещие нотки совсем нетрудно. Я и в самом деле недоволен. Лежит себе человек гниёт потихоньку, никому не мешает. Вдруг: здрасьте, оставь жену и ступай на все четыре стороны…

Не пойдёт!

— Понятно, — задушено сипит голос. — Понятно.

— Теперь отвечай: сколько ваших бойцов в корчме?

— Трое, — без запинки отвечает она. — Со мной четверо будет — зверьё! Тебе с ними не справиться.

Я её легонько встряхиваю:

— Зверьё всё с призывом ушло, а как эти остались?

— Моя личная охрана.

"Вот это да!"

— Что же ты сама ко мне сунулась? Послала бы кого-нибудь.

— Бестолочи. Могут только душить и рвать. Договариваться не умеют.

— Зато ты умеешь, — я не скрываю злорадства.

— Я думала по-человечески…

Мне не нравится её последнее замечание. Какой-то тут ущерб для меня. Будто из щели под оконной рамой морозным сквознячком подуло.

"По-человечески…"

Чуть туже сдавливаю петлёй горло: задёргалась, забилась. Вот тварь! И тоже жить хочет.

— Тварь, жить хочешь?

Что-то там сипит, не разобрать. Наверное, хочет.

— Сейчас выйдем и пойдём к корчме. Внутрь заходить не будем. Крикнешь своим, чтоб выметались и шли вперёд, в сторону Ворот Алины. Пусть нам дорогу расчистят. А мы завтра поутру вслед за ними выступим. Всё ясно?

Она что-то пытается ответить, но кроме хрипов и вымученного кашля ничего не слышно.

Удерживая в натяжении удавку, я встаю на ноги и, рискуя свернуть ведьме шею, рывком поднимаю её с пола. Теперь бы ещё вспомнить, где выход.

— Вперёд!

Толкаю её в спину, мы делаем несколько шагов, и упираемся в стену.

— Вправо!

Она с готовностью дёргается влево. Несколько пинков, и ведьма поворачивает в нужном направлении. Не проходит и минуты, как мы выходим из сарая. В неверном свете ночного неба я, наконец, могу рассмотреть пленного. Мне становится не по себе.

Страшилище.

Чуть отпускаю хватку удавки. Существо тут же падает на колени. Лёгкий толчок ногой в верхнюю часть спины, и оно распласталось на земле. Теперь быстро!

Сколько месяцев ушло на отработку основных движений!

Знойный, пропахший злобой и потом пыльный плац экспедиционного корпуса в Форт-Руссе. Инструктор не тратит время на пустые разговоры. Ты или зафиксировал напарника, или нет. Если да, повторить и ускорить. Нет — получи удар "куда придётся", бери свой кусок верёвки и начинай сначала. По мере продвижения к мастерству, время и длина верёвки сокращаются.

Коленом упираюсь в середину позвоночника. Остатки моего веса сейчас все здесь, на колене. По-видимому, ещё что-то осталось: тварь скулит и рефлекторно выворачивает руки назад, чтобы как-то меня стащить со своей спины. Один конец под правую кисть, заломить руку, зафиксировать локоть. Второй под левую, залом, фиксация… теперь оба конца связать и чуть подтянуть, чтобы клиент дорожил каждым глотком воздуха… три секунды!

Ну, может, четыре.

Встаю на ноги.

Мой инструктор — живой и подвижный зулус Мванга, садист и убийца, — был бы мной доволен. Упаковка конвертом: обе руки заломлены, жгут удавкой обнимает горло. Теперь у твари выбор: или выкручивать себе руки, или задыхаться. Шедевр! Произведение искусства! Вершина заплечного мастерства!