Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»

— Звучит убедительно. Лаконично, обоснованно. Правильно формулируешь.

— Товарищ полковник, ну, нельзя в Отделе женщинам, — сдерживаясь, сказал Земляков. — Здесь специфика…

— Что есть, то есть, — согласился Варшавин. — И трудно не согласиться. Я, кстати, как-то был вынужден подобную проблему решать.

— То совершенно иное дело, — зарычал Женька. — Не будем же мы сравнивать…

— Не будем, — опять согласился Варшавин. — У курсанта совершенно иная специализация. И вообще иные времена, иные задачи. Имеем определенную свободу для маневра. Если ты обратил внимание, курсант Уварова прикомандировывается для прохождения практики.

— Нет. Не обратил. Я, товарищ полковник, вообще пребываю в бешенстве, — промычал младший сержант Земляков.

— Ну, это можно понять. — Варшавин посмотрел на Ирку. — Курсант Уварова оканчивает курсы с отличием, следовательно, по окончании практики и присвоении звания может выбрать место службы. Уведомлять рядовой и командный составы мы не обязаны.

— Да что ж за хрень такая… — не выдержал Женька.

— Спокойно! — прохрипел Коваленко. — Не скрою, лично я тоже был против. Нет, я Уварову знал, пусть и поверхностно, до того как Я тебя, Ира, уважаю. Можешь не сомневаться. Без обид, ладно?

— Так точно, — выдавила Ирка.

Голос у подруги был так себе. Женька машинально глянул на кулер — воды бы ей. Коваленко уже потянулся к холодильнику, достал бутылку минералки.

— Смотри, очень холодная. Значит, развиваем. Я был против, но консультации с психологической службой и анализ ситуации показали, что есть ощутимые плюсы.

Женька проглотил несколько горячих слов и спросил:

— Какие, на хрен, плюсы?

Ирка булькала водой — на возлюбленного не смотрела, а сам младший сержант Земляков тоже никак не мог взглянуть на рыжую дуру.

Начальство переглянулось:

— Ну, говоря упрощенно — Ирина может стать маяком. Для тебя точно. И для других групп. Без всяких личных привязанностей, разумеется. Эмоционально сосредоточиться на человеке значительно проще, чем на воротах КПП. Методика проверена в подразделениях ФСПП и себя оправдывает. Как будет с работой по «калькам», не совсем известно. Но у товарища Уваровой есть определенные способности, коэффициент ЭКСТ позволяет. Мы переходим на иные методы работы, Женя…

Они переходят. А Ирка для кого-то маяком будет торчать. Да ни хрена подобного, в … вас… за… по самую.

— От вас двоих зависит, — тихо сказал Варшавин. — Иногда получается, иногда — нет. Но тыла у нас не будет. Сейчас еще есть, но… Подумайте. Отрицательный результат тоже результат. Месяц здесь Ира отслужит, потом переведем. В линейные или рейдовые отделения товарищ Уварова не попадет, у нее специализация и явные способности к координации — так что не волнуйся.

— Кстати, вас тут не для лирики и прочих непотребств объединяют, — прохрипел Коваленко. — Ирина до присвоения звания вообще не военнослужащая. В девятнадцать нуль-нуль — марш домой, и никаких. Земляков — увольнение раз в неделю. В остальное время жужжите по работе как вентиляторы… Кстати, и парковаться в переулке прекратите. Жильцы в полицию жалуются.

Женька машинально покосился на подругу — захотелось закурить. От Иркиных ушей уже вполне можно.

— Ладно, Земляков, покажи кабинет, службы и коммуникации, ознакомь, так сказать. Пресс-атташе у нас едва ли заведется, так что замещай.

С экскурсией не заладилось — едва вышли в коридор, как из глаз курсанта Уваровой покатились слезы. Пришлось взять за плечо и направить к переводческой келье. Из конца коридора кто-то глазел. Да, все мишки в цирке.

В кабинете было темновато, был он тесным и неуютным, а койка так и вообще хреново заправлена. Женька пихнул кроссовки дальше под шкаф, повесил кепи. Ругаться, в общем-то, уже не хотелось. Глупо как-то все.

— Извини, — в нос сказала Ирка.

Младший сержант Земляков молчал. Говорить было нечего.

— Я хотела сказать, — прошептала бывшая подруга. — Я честно хотела. Но сначала было непонятно, возьмут меня или нет. В первом наборе вообще девчонок не было. Потом я подписку дала…

— Ира, так не делают.

— Да я же не знала, как делают! Я хотела в глаза сказать, когда уже точно буду знать. Чтоб ты не волновался. Но потом нас в Ногинск отправили. А когда отпускали, ты в командировке был. Потом нас опять на полигон…

Женька зажмурился.

— Это не тот полигон, — пролепетала рыжая дура. — Жень, я…

— Дура ты, — озвучил весьма терзающую его мысль боевой переводчик.

— Чего это я «дура»?! Ведь я бы все равно служить пошла. Я что, слабоумная или пенсионер-инвалид?! Психа у нас дома. И не уйдет. Жень, я зараженных видела. Я тебя… вас видела, когда вы от парка к больнице…

— Блин, а это-то откуда?

— Кусок в новостях показывали. А нам все отснятое камерами. Как пример оперативной работы в новых условиях.

— Да, на Психу, наверное, очень похоже.

— Алгоритм и логистика проведения оперативных мероприятий показательны… Жен-н-ня!

Слаб человек. Когда теплые руки шею обвивают, трудно младшему сержанту устоять. Да и не спасет тут повышение в звании, губы у курсанта Уваровой тоже были теплые и чуть соленые. Не хватает курсанту выдержки.