— Что значит где. Я его привязал, как и все, — сказав это, Лева оглянулся. Но его черного вислогубого флегматичного мерина и в самом деле поблизости не оказалось.
Лошадь вскоре нашлась. Ушла она недалеко. На конце уздечки болталась крепко привязанная тоненькая веточка репейника.
— Знаешь что, Лева, если не хочешь ходить пешком, для привязи выбери в другой раз что-нибудь поосновательнее, чем куст лопуха, — не удержался я от замечания.
К слову сказать, на первых порах случалось с Никольским кое-что и похуже. То заснет преспокойно на посту, то забудет на привале бесшумную приставку к винтовке. Однажды он забыл даже винтовку, оставил в деревне, куда ездил за продуктами: поставил ее возле двери, поел хлеба с молоком и преспокойно ушел.
И только на полдороге к лагерю вдруг ощутил, что ему чего-то недостает. Храбрый он был парнишка, беззаветно храбрый, готовый идти на любую, самую рискованную операцию, но на этот раз все у него внутри оборвалось. "Теперь-то уж меня не простят, и помирать мне позорной смертью", — подумал он и что есть сил побежал назад, в деревню. Влетел в избу с гранатой в руке:
— Где винтовка?
— Вон твоя стрельба, — ответил хозяин, указав в угол.
Лева схватил винтовку и снова побежал. Пришел в лагерь, когда все уже спали. Часовому объяснил свое опоздание тем, что объелся и промучился животом.
Что поделаешь, солдатами становятся не сразу, а в ту пору Леве Никольскому и восемнадцати не было.
Осеннее солнце поднялось уже довольно высоко, роса давно высохла. Лева с Костей начали готовить обед, а остальные по очереди пасли лошадей или чистили оружие. В путь тронулись около пяти часов вечера. Не заходя ни в одну из деревень, глубокой ночью возле деревни Гарожа вышли к железной дороге. Попрощались с группой Максимука. На краю сделанного немцами завала, в сотне метров друг от друга две группы бойцов встали в охранение. Наши товарищи спокойно перешли железную дорогу и пропали из виду, а мы углубились на несколько километров в лес и расположились на отдых. В эту ночь, да и весь следующий день движения по железной дороге не было. Видимо, где-то партизаны устроили крушение. Движение возобновилось только к вечеру, да и то лишь в сторону Осиповичей. Оставив лошадей и все лишнее имущество в лесу, мы двинулись к "железке". Прошли завал и в течение примерно двух часов вели наблюдение. Несколько раз, стуча коваными сапогами, через почти равные интервалы времени прошла охрана. Поезда пока не было, но он мог появиться в любую минуту — надо двигаться ближе к полотну железной дороги.
На этот раз взяли с собой мины с электродетонаторами замедленного действия, так как поезда стали ходить с двумя-тремя платформами впереди. И не ошиблись. Фугас взорвался под паровозом Крушение удалось. Паровоз и восемь вагонов были разбиты. При крушении погибло много вражеских солдат и офицеров, следовавших на отдых. Движение на железной дороге гитлеровцам удалось восстановить только к вечеру следующего дня.
Пока ремонтники разбирали вагоны и восстанавливали путь, мы побывали в нескольких ближайших к железной дороге населенных пунктах. Зашли в Ражнетово-1. Полиции в деревне не было. Жители встретили нас очень радушно. От них мы узнали, что полицейских управ нет и в других ближайших деревнях Залесье, Александровке и Мотовиле. Заночевали в лесу, а на другой день снова пришли в деревню И снова узнали много интересного.
Во-первых, что в окрестных лесах можно найти луки от седел, деревенские мальчишки даже обещали нам помочь в поисках. Во-вторых, что возле деревни Гарожи в лесу когда-то были большие склады артиллерийских снарядов В боях с наступающими фашистами использовать их полностью, видимо, не удалось, и склады были взорваны. Снаряды взорвались не все, часть из них силой взрыва отбросило на десятки и сотни метров. И наконец те же мальчишки под большим секретом сообщили нам, что поблизости, в лесу, скрывается беглый немецкий солдат и ищет встречи с партизанами.
Этими сведениями мы воспользовались немного позже, а пока решили устроить очередное крушение. Поздно вечером проехали Залесье, Александровку и между станциями Ясень и Татарка оказались недалеко от железной дороги. Место открытое, для подхода неудобное. Хорошо еще, что луны не было.
Минировать на этот раз вызвались Лева Никольский, Коля Суралев, Миша Золотов и Федя Морозов.
Минирование прошло удачно. Где-то через час в сторону Бобруйска проследовал эшелон, и... и ничего. Мина не сработала.
— Лева, а батарейку проверил? — спрашиваю Никольского.
— А зачем ее проверять, ведь только что прислали!
— А все-таки?
— На язык попробовал, щиплет.