Стало быть, в путь. Ближайшая цель — пересечь дорогу Осиповичи — Бобруйск, а там, за "железкой", с помощью местных партизан связаться с Хозяином и получить официальное разрешение на возвращение.
Поздно вечером 16 сентября мы отправились в дорогу. Дождь лил непрестанно. В кромешной темноте перешли железную дорогу и возле деревни Гарожа остановились отдохнуть. Разожгли костры, подсушили портянки, одежду, но поспать так и не удалось — холодно и сыро. Одежда же у нас только летняя, а с обувью и вовсе плохо — многие без сапог, в лаптях, а это значит, что ноги никогда не просыхают.
На следующий день вышли к реке Свислочь. Река глубокая, вброд не перейти. Надо сооружать плоты, такая возможность есть — возле реки сложены большие штабели двухметровых бревен. Но надо работать тихо, недалеко за рекой большая дорога, и по ней то и дело проносятся машины, а саму переправу отложить до ночи Очень кстати пришлись парашютные стропы С их помощью мы перетянули плоты на тот берег. Правда, началась переправа не очень удачно. Закрепить стропы вызвались Максимук и Костя Сысой. Отталкиваясь шестами, они вывели плот на середину реки. Пантелей попытался достать шестом дно, резко наклонился, и, не найдя опоры, полетел в воду. С большим трудом Косте удалось втащить его обратно на плот — Пантелей не умел плавать. До берега, хоть и с трудом, но все же добрались.
Однако в целом переправа прошла успешно. На дороге движение машин к тому времени прекратилось, и мы ее спокойно перешли. Остановились на отдых в деревне Игнатовке. Попросили хозяев протопить печь, чтобы можно было высушить мокрую одежду, переспали в тепле, а на другой день вечером прибыли в деревню Маковье. Там встретились с партизанами. С их помощью установили связь с Хозяином. Наше предложение возвращаться через линию фронта не встретило поддержки — далеко и рискованно; зато обещали прислать в ближайшее время питание к рации, одежду, обувь, взрывчатку и боеприпасы. Узнали мы также, что есть общее указание партизанам: оставаться в тылу врага, активизировать боевую деятельность, усилить удары по врагу. Этот приказ — в этом мы скоро убедились — подкреплялся все увеличивающейся поставкой народным мстителям оружия, боеприпасов, взрывчатки — Центральный штаб партизанского движения работал очень энергично.
В эти особенно тяжелые месяцы войны наше командование, пожалуй, и не могло принять другого решения — враг блокировал Ленинград, рвался к Волге, пробился на Кавказ. Там, в Москве, прекрасно понимали эффективность партизанской войны. Получив четкое и ясное указание Центрального штаба партизанского движения, отряды Ольховца, Шашуры, Кудашева и Кочанова после короткого отдыха отправились в старый район действия. Попрощались мы с ними очень тепло и сердечно. Все-таки несколько месяцев работали вместе, крепко подружились. Особенно жалко было расставаться с Семеном Мироновичем. Он и по возрасту многим из нас годился в отцы, а его боевой опыт, опыт политработника, знание людей, района действия очень бы нам пригодились и в дальнейшем. Да, Семен Миронович был человеком большого ума, большой души и пользовался у нас огромным уважением.
Под Пуховичами
Итак, мы остаемся в глубоком тылу врага, чтобы заниматься диверсионной работой на железной дороге Минск — Бобруйск. Кроме диверсионной деятельности, Хозяин потребовал от нас вести разведку на Пуховичи. До войны там был военный городок. Постройки полностью сохранились, и в этих зданиях постоянно квартировали немецкие воинские части. Одни часто сменялись другими. Одни выбывали, другие прибывали Наша задача состояла в том, чтобы знать, какая часть и откуда прибыла, какая и в каком направлении выбыла.
Вскоре в ближайшей к Пуховичам деревне мы нашли надежных людей и стали получать от них необходимую информацию.
В ожидании груза занялись устройством базы. Для этого было выбрано заболоченное место между деревнями Лозовое и Полядки. Туда начали свозить картошку и другие продукты на случай зимовки. Здесь, в районе Гроздянки, Маковья, была обширная партизанская зона, которую успешно контролировали крупные партизанские отряды Королева, Флегонтова, Тихомирова, Ливенцева. Для нас это было чрезвычайно удобно. Еще нигде до сих пор в Белоруссии мы не чувствовали себя в безопасности, ни разу не ночевали в деревнях, не мылись в бане, забыли, что такое чистое белье и обмундирование. Нет, здесь нам положительно все нравилось!
Шарый с Морозовым занялись разведкой, а мы с Самуйликом стали готовиться к диверсиям на железной дороге. Перед тем впервые за время пребывания в Белоруссии помылись в бане. Отправились на первый пар с Чеклуевым и Стениным. Чеклуев все почесывался да приговаривал: "Не одна меня тревожит, десять на десять помножить" Баня топилась по-черному. Зажгли коптилку, разобрались, где ковш, где вода. Одежду повесили на жерди у самого потолка — ее надо было прожарить.