Дерзкое предложение

Шона замолчала, и воздух между ними изменился. Что-то темное и опасное, казалось, замаячило вне досягаемости.

– Я должен предупредить тебя, что мое терпение и так ограничено, – мягко сказал Ма-лак. – Причем я осознаю свою вину, но факт остается фактом: мой сын и наследник не будет воспитываться вдали от меня. Короли Халии растут во дворце под присмотром наставников, которые подготавливают их к будущей роли. Так было веками. Так оно и останется.

Шона стояла и не двигалась, сжав кулаки.

– Мой сын не король.

– Нет, он – принц. – Малак смотрел на нее сверху вниз, и в его венах бурлила кровь предков. – Наследный принц Халии. Осталось только придать ему легитимности. А это означает, что тебе придется выйти за меня замуж. Нравится тебе это или нет.

– Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Я не собираюсь отдавать тебе на воспитание своего ребенка. Ты сумасшедший.

– Может, тебе проще так думать, но, уверяю тебя, я не сумасшедший.

– Неужели все в Халии женятся на совершенно незнакомом человеке?

– На самом деле в моей семье многие браки устраивались по договоренностям. – Малак подумал, что сейчас не время и не место вдаваться в подробности, как эти договоренности развивались на протяжении столетий. Бурный брак его родителей был основным примером для него. – В конце концов, мы монаршие особы. Мой брат был воспитан как наследный принц и был помолвлен с подходящей принцессой с момента ее рождения.

Малак не стал рассказывать, чем все закончилось для Зуфара и Амиры, девушки, которая была обещана ему в жены, но на которой он в итоге не женился. Не говоря уже о единоутробном брате Адире, о существовании которого он узнал, только когда тот появился из ниоткуда на похоронах матери и похитил Амиру в день ее свадьбы с Зуфаром.

– Как ты понимаешь, женитьба на незнакомке не является для меня препятствием.

– Однако это препятствие для меня, – твердо произнесла Шона. – Потому что я в своем уме.

– У тебя есть выбор, Шона. Ты можешь бороться со мной сколько угодно, но ты все равно проиграешь. В любом случае я вернусь в Халию с сыном. – Малак наблюдал, как грудь Шоны быстро поднимается и опускается от частого дыхания. – Если хочешь, можешь остаться. Но я не потерплю неприятностей и скандалов. Королевство не выдержит еще один беспорядок. Так что спроси саму себя, готова ли ты отдать своего ребенка? Подписать отказ от своих прав на него и никогда не упоминать об этом?

– Я лучше умру, – процедила она сквозь зубы.

– Тогда позволь снова поздравить тебя. Единственный выбор, который у тебя есть, – это уехать с нами в Халию и занять место моей королевы.

– Я лучше…

– Аккуратнее, – предупредил ее Малак. – То, что я тебе предлагаю, – великая честь. Ты уверена, что хочешь оскорбить меня? Смирись с неизбежными последствиями.

– Я не выйду за тебя, Малак.

– Нет выйдешь, – безжалостно заявил Малак. – Или останешься здесь без прав на ребенка и повязанная договорами, гарантирующими твое молчание на веки вечные. Это твой выбор?

– Ты не можешь заставить меня сделать хоть что-то из этого, – как будто с удивлением, что он думает иначе, сказала Шона. Как будто ожидая, что грязные улицы Нового Орлеана встанут на ее защиту. – Ты не можешь меня принудить.

Однако Малак только улыбнулся, и теперь его улыбка была настоящей. Его терпению пришел конец.

Глава 3

Следующим утром они приземлились в Халии. Шона чувствовала себя так же, как и в то далекое утро, когда она проснулась в шикарном номере гостиницы и обнаружила, что совсем одна. Тогда она ощущала себя… сладко утомленной и каким-то образом обновленной.

Шона понятия не имела, как она, которая никогда не легла бы в постель с незнакомцем и не допустила бы, чтобы мимолетная связь закончилась ее одиночеством и беременностью, оказалась там. Уж больно много она видела подобных примеров. И еще она не могла понять, почему она так беспечно отдалась мужчине, которого никогда до этой ночи не видела.

Сейчас же ее поступок был вполне объясним. Ей не оставили выбора.

Малак объявил, что разговор окончен и что следующей остановкой будет дом ее подруги – он, конечно же, знал об Урсуле, – где они заберут его сына.

Он постоянно повторял: «его сын». И Шоне становилось только хуже от осознания, что это правда.

«Ты тоже можешь участвовать в нашей с ним первой встрече», – заявил он с таким высокомерием, что Шоне захотелось на него накричать и наброситься с кулаками. Ее охватило настоятельное желание заставить его глубоко и отчаянно сожалеть о том, что он вернулся в ее жизнь.

Но превыше всего этого было желание защитить Майлза. Ненавидя себя за слабость, она села к нему в машину.

Не было смысла притворяться, что это не стало очередной капитуляцией. Как бы Шона ни убеждала себя, что все ради Майлза, все равно она чувствовала другое, сидя с Малаком на заднем сиденье слишком комфортабельного «ренджровера».