Дерзкий рейд

В помещении стояла приятная прохлада, и им показалось после яркого солнечного света, что здесь даже сумрачно. Бернард и барон протопали в смежную комнату. Там было пусто. Прошли дальше. Дернули дверь.

— Открывай, а то стрелять будем!

И сами быстро стали по бокам от двери на всякий случай.

Послышались шаги. Дверь открылась, и на пороге появился молодой техник, подтянутый, невысокого роста, голубоглазый.

— Технический персонал вне политики, — сказал он, твердо и решительно загораживая спиной дверь. — Вход на станцию запрещен по инструкции. Если необходимо что передать, станция к вашим услугам.

— Верно, порядок везде необходим, — согласился Бернард и повелел своему напарнику: — Кирвязов, стать у двери и никого не пускать!

— Слушаю, товарищ командир!

Бернард повернулся к радисту:

— Пошли в твой технический рай.

— Я же предупреждал… — начал было радист.

— Приказываю именем революции. — Бернард грубо его оттолкнул.

Радист попятился.

«Этот большевик, в кожанке, наверно, подразумевает, что тут кто-то скрывается, — подумал он. — Надо все показать, пусть убедится сам!»

— Здесь никого нет, честное слово!

Бернард, не обращая на него внимания, сам обшарил все углы, заглянул в шкафы, потом ткнул наганом в корпус радиопередатчика:

— Радио?

— Да.

И радист стал быстро объяснять, что это самый современный аппарат, недавно, всего два года назад, привезен из столицы, что это чудо двадцатого века. Говорил он обстоятельно и с достоинством человека, уверенного, что такого специалиста на тысячи верст вокруг не найти. Так и было на самом деле. В отдаленном форте на мертвых, сухих землях Мангышлака он являлся единственным специалистом по радиосвязи. Благодаря ему маленький гарнизон, а вернее, командный состав был в курсе всех новостей.

Но Бернард его не слушал, перебил вопросом:

— Работает?

— В исправности.

— Начинай!

Радист чуть поправил, подтянул к локтям манжеты, словно врач перед операцией, уселся в кресло и повернул какую-то ручку. Послышался ровный, монотонный гул, в лампах появилось слабое свечение, стали накаляться красным светом проводки.

— Кого вызывать? — Он надел наушники.

— Ашхабад.

— Там, там… англичане! — У радиста округлились от удивления глаза.

— Не твоего ума дело! — сказал Бернард и ткнул дулом нагана в спину. — Вызывай!

Лицо радиста стало сосредоточенным, как у человека занятого сложным и важным делом. Через минуту он тихо сказал:

— Ашхабад слушает… Кого вызвать?

— Срочно, генералу Маллесону. — Бернард положил перед радистом зашифрованный теист.

При словах «генерал Маллесон» щеки радиста покрыла бледность, они стали блеклыми, как выжженная белесая пыль, только сдвинутые брови и удивленно-растерянный взгляд выдавали внутреннее беспокойное состояние. Кто бы мог подумать, что англичане нагрянут сюда под красным флагом? Длинные пальцы радиста, цепко схватившие ключ, монотонно и быстро выстукивали цифры и буквы.

— Все… Приняли.

— Вставай! — приказал Бернард.

Радист пожал плечами и пружинисто встал. В лицо, в грудь ударила молния, оглушил гром. Он пошатнулся и, цепляясь за стул, повалился на свежевымытый пол. Бернард дважды выстрелил в лежащего радиста, потом в передатчик. Там что-то затрещало и поползли голубые струйки дыма, как от папиросы. Бернард схватил табуретку и запустил ею в аппарат. Послышался треск, звон разбитых ламп.

— Кирвязов!

Барон и так уже стоял в дверях, не зная, чем помочь шефу.

— Стреляй мне в руку! — крикнул Бернард, протягивая свой наган.

— Как же так… Вам? — пробормотал тот, путая английские и русские слова.

— Стреляй! — по-английски приказал Брисли. — Только не в кость!

Барон тотчас же выстрелил в мякоть руки повыше локтя. Бернард скривился от боли, зажал пятерней рану.

— Уходить надо!

Первым вбежал в радиостанцию Груля. Он находился в цепи неподалеку, у дома командира форта, и сразу побежал на выстрелы. Он перемахнул через ограду и очутился в небольшом дворике, а уже оттуда, преодолев еще одну глинобитную ограду, очутился у радиостанции.

Груля рванул дверь и черным ходом ворвался в аппаратную, держа винтовку наготове. Он появился так неожиданно, что оба — Бернард и барон — вздрогнули, схватились за оружие и тут же опустили:

— Фу, черт, свой!..

— Что здесь? Контра? — Груля, готовый пустить пулю во врага, оглядел комнату.

— Гад, начал передавать… белым, англичанам про отряд. — Звонарев сбивчиво стал объяснять. — Ранил вот, скотина…

— Пришлось прикончить. — Кирвязов хмуро смотрел на матроса.

— Веселые делишки, серые братишки. — Груля удивленно присвистнул.

Еще бы не удивляться! Радист распростерт на полу, рация разбита. Только нигде нет оружия, которым бы радист мог отстреливаться и ранить Звонарева.

— А чем же он бабахал? — поинтересовался Груля, кивнув на лежащего радиста.

В глазах Бернарда мелькнул холодный, недобрый блеск. В голову пришла неожиданная мысль, и он как можно небрежнее бросил:

— Ты нагнись, под столом его пушка… — Он шагнул к матросу. — Помоги достать.