Дерзкий рейд

— У нас верное слово джигита, — ответил он Фунтикову, зная, что его слушали все. — Мы, кажется, четко разграничили наши боевые действия: русские подразделения возьмут город и железную дорогу, а всю степь приносят к вашим ногам мои джигиты.

— Так чего же мы ждем? — бросил Козлов.

— Может быть, аллаху известно, но мне пока еще нет, — ответил Ораз-Сердар.

— То есть? — Доррер круто повернулся к полковнику: — Что вы хотите сказать?

— Пока ничего. — Из-за приспущенных век холодно поблескивали коварные глаза. — Аллах любит терпеливых и покорных.

— Ваши джигиты готовы?

— Всадники, у которых оседланы кони, всегда готовы к бою. — И, чуть улыбнувшись, спросил: — Вы хотите предложить, чтобы вместе…

— Да, — перебил его Доррер, — совместно с нашими частями.

Ораз-Сердар хотел что-то сказать, но в комнату быстрым шагом вошел, вернее, почти вбежал Архипов, один из активных членов партии эсеров. Он был взволнован и, нарушая правила конспирации, выпалил с ходу:

— Пропали… Горит Кизыл-Арват!

— Горит? — переспросил Козлов. — Пожар там?

— Нет, горят наши планы. — Архипов налил в бокал охлажденного вина и залпом осушил его. — Только что туда ушел поезд-броневик… Чрезвычайный комиссар и большая часть отряда…

Граф Доррер саркастически улыбнулся, посмотрел на Фунтикова:

— Дождались!..

— Эх, упустили соколика, теперь ему голову не свернешь, — вздохнул Козлов. — Тяпы-растяпы…

Фунтиков откинул накрахмаленную салфетку и сказал:

— Может быть, это и к лучшему.

— Что — к лучшему! — Все повернулись к нему.

— Что уехал, — тем же меланхолически спокойным тоном продолжал он. — Отряд можно и по частям…

Фунтиков встал. Он понимал, что, если даже не отдаст сейчас распоряжения, мятеж все равно начнется. Фунтиков принял величественную позу.

— Пора, — произнес он торжественно и сделал жест Ораз-Сердару. — Действуйте, военный министр!

Козлов вскочил, схватил рюмку с водкой — это была рюмка Фунтикова, — немного замешкался, потом махнул рукой, перекрестился и, влив в горло жидкость, как в чашу без дна, радостно блеснул белками глаз:

— Начинаем!..

— Главное — взять почту и телеграф, — почти выкрикнул возбужденный Доррер. — Не повторить ошибки семнадцатого июня… Главное — оборвать с Ташкентом связь!..

Через час на улицах Ашхабада затрещали выстрелы. Контрреволюция снова подняла голову. На этот раз мятежники действовали более собранно и целеустремленно. Вооруженные отряды ворвались на почту, захватили телеграф, перерезали линию связи с Ташкентом и Кизыл-Арватом… Бойцы недавно сформированных частей Красной Армии не понимали, что же происходит в городе. Мятежники действовали под красным флагом и выкрикивали революционные лозунги: «Да здравствует свобода!», «Да здравствует революция!», «Долой диктатуру большевиков, да здравствует равноправие партий!» Кое-кто колебался, прислушивался. Кое-кто принял все за чистую монету и присоединился к мятежникам…

Разбив в уличном бою остатки незначительных сил Ашхабадского ревкома, отряд эсеров овладел зданием Совета. В тюрьму были брошены захваченные в плен областные комиссары-большевики, члены ревкома Житников, Батминов, Розанов, Молибожко, Теллия, Кулиев, Арустамянц, Петросов и другие.

В тот же день, 12 июля 1918 года, в Ашхабаде была создана новая, так называемая «центральная власть» Закаспийской области, которая для маскировки именовала себя «стачечным железнодорожным комитетом». В созданном временном исполнительном комитете председательское место занял правый эсер белогвардеец Фунтиков, в состав комитета вошли туркменский националист Ораз-Сердар, лидеры партии социалистов-революционеров Закаспия граф Доррер, Немцов, Дохов, Архипов, Козлов и другие ярые противники Советской власти. К мятежникам в первые же дни присоединились туркменские буржуазные националисты и родовые вожди и дашнаки [9], пополнив ряды контрреволюции своими вооруженными отрядами.

Новое правительство спешно направило в Кизыл-Арват вооруженную до зубов дружину мятежников. Перед ней была поставлена одна задача — уничтожить отряд чрезвычайного комиссара.

4

Из-за нарушения связи Флоров ничего не знал о контрреволюционном перевороте в Ашхабаде. Дружина мятежников, ворвавшись в Кизыл-Арват, застигла его отряд врасплох…

Чрезвычайный комиссар и большевики Кизыл-Арвата находились на площади, на общегородском выборном собрании, когда к дувалам — глинобитным стенам, окружавшим город, подошли мятежники. Эсеро-басмаческая дружина, хорошо информированная разведкой, смогла незаметно подкрасться и внезапно дать залп. Никто не ожидал нападения. Упали убитые, застонали раненые… Над площадью поднялся отчаянный крик:

— Нас предали!.. Спасайся!..

Местные, кизыларватские эсеры, ждавшие сигнала, сразу же выступили в поддержку нападавших. Они захватили водокачку, самое высокое здание в городе, и повели оттуда пулеметный огонь.

Красноармейцы были размещены по городу небольшими группами. Услышав выстрелы, они пытались пробиться к площади, но были остановлены плотным огнем… Многие нашли смерть на тесных и узких улицах.