— Менты не искали толком, естественно, — продолжает, наконец, Вася, — Миха сидел по молодости. Потом вообще в криминал не лез, но судимость — она такая. Он и с детьми работал только потому, что никто про его судимость не знал, это сейчас всякие там справки и тэ пэ. А тогда… Короче, дело спустили на тормозах. А этот его ученик… Он нашел этих тварей, не знаю, как, выследил. И быстро очень. Следствие еще шло, но там сразу сказали, что особо напрягаться не будут. Типа, без вариантов, свои завалили зека бывшего. Чего лезть лишний раз? Им, сучарам, висяком больше, висяком меньше… Эх… Ладно. Короче говоря, ученик этот, походу, понял, что никто не будет справедливость восстанавливать… И сам все сделал. Нашел их… И всех порезал. Сразу и наглухо. Троих. И даже прятаться не стал, идиот малолетний. Так и остался сидеть рядом с трупами. Мы про все поздно узнали. Миха жил уединенно, особо ни с кем не общался из наших. На похоронах, говорю же, только ученики присутствовали. Я потом, уже пзже гораздо, приезжал в столицу, на могиле был… За ней ухаживали, кстати. Короче, парня того, ученика Михи, приняли, он детдомовский оказался, никакой защиты. Конечно, мы подогрели, как все выяснилось, все сделали, как надо, чтоб ему полегче в зоне было… Но через пять лет он там умер. И все. Никто не знает, почему, типа, сердце не выдержало…
Я молчу.
Говорить нечего.
Если Маша и имеет хоть какое-то отношение к Хороводову, то теперь этого не выяснишь. Сама она не скажет, да и дело давнее, вряд ли имеющее отношение к тому, что сейчас с ней происходит.
Она же только год в бегах. Чем до этого занималась, неизвестно…
На экране опять тот самый, уже сейчас мертвый ученик мертвого учителя выходит на татами.
Легко подпрыгивает, трясет светлыми волосами. Проводит ладонью широко, забирая их назад.
Я вздрагиваю, делаю стоп-кадр и увеличиваю изображение…
Тру щеки, с недоумением смотрю на мокрые пальцы. Нихрена себе, психика расшаталась.
Это все Хищник виноват.
Аура у него такая… Бешеная. С ума сводит. Думать не дает.
Даже Зуб заметил, что я слегка не в себе. Настолько, видно, отличие от моего обычного поведения было, что вопросы стал задавать.
А это, скажу я вам, вообще беда. Зуб, задающий вопросы… Не дай Бог такое кому пережить.
Я огрызнулась, что месячные и пошел нафиг, и он тут же испуганно свалил. Как и любой мужик, Зуб терпеть не может всяких таких женских вещей. Считает, что мы в это время неадекватные и кусаемся.
Мне-то на руку, меньше его рожу страшную наблюдать. Так что не развенчиваю миф. Поддерживаю, наоборот, изо всех сил.
Ладно, вернемся к нашим баранам… Вернее, к реферату.
Его мне надо сдать завтра, препод — зверь, наизусть знающий все работы, которые выложены в свободном доступе по задаваемым темам. Так что фиг спишешь и скачаешь. Даже небольшая попытка плагиата или копипаста чревата неудом. Он еще, гад, издевается и прямо напротив скачанного на полях указывает специальными красными чернилами источники, откуда информация сворована. Ну и потом неуд, конечно же.
Это нас старшаки так запугали. Конкретно меня — неутомимый и дико болтливый Костян.
Хотя, конечно, спасибо ему за это.
Предупрежден — значит вооружен.
Пишу сама, страдаю, мучаюсь, но потихоньку рожаю текст.
В соцсети значок нового сообщения. Катя-Катя-Катерина… И какого тебе хера надо?
Мало от Лолы получила?
Кстати, та их потасовка внезапно закончилась боевой ничьей. У Лолы вырваны пара клоков светлых кудряшек, у Катьки — поломанные ногти. Ну и никакой дружбы женской, естественно…
Мне бы было печально, если б не было так смешно.
Хотя, над кем смеяться — еще большой вопрос. И кто это будет делать последним.
«Привет, ты дома?»
«Дома»
«Я рядом, можно зайти?»
Хочется спросить: «Нахера», но это будет не по-пацански. Потому отвечаю: «Давай».
Стараясь не думать, что это очередной повод отвлечься от реферата, быстро привожу себя в порядок. То есть, перематываю грудь, натягиваю объемную футболку и цепляю окуляры.
Смотрю на себя в зеркало.
Ничего такой взъерошенный анимешка. Герой яоя. Пиздец, чего я знаю… Совсем недавно даже определения такого не слышала.
Катька, не иначе, на метле прилетает, потому что звонит уже минут через пять после сообщения.
Открываю.
Ого! Кто-то у нас готовился!
Глаза горят по-дурному, юбки не видать, похоже, где-то по дороге посеялась, длинная коса приведена в боевое состояние.
— Ты один?
Не дожидаясь ответа, переступает порог, скидывает кеды, взволнованно сует мне тортик.
Проходит в комнату.
— Вот.
— Это зачем?
С недоумением смотрю на коробку с тортом.