Дерзкая помолвка

— Вы напоминаете мне Катарину из «Укрощения строптивой». Такая же несговорчивая упрямица, — улыбнулся он.

— Думайте что хотите. Просто я серьезно отношусь к некоторым вещам, — ответила она.

— Может быть, слишком серьезно, — возразил он.

Почему он не понимает, насколько важен для нее этот фамильный особняк?

— Это не игрушки. Вы хоть представляете, что значит обнаружение плесени в историческом здании? Ткани очень хрупкие и могут расползтись.

— Но процесс можно остановить?

— Да. Мы снимаем обшивку со стен на этой неделе для просушки.

— А нельзя их просушить, просто добавив отопления? — спросил Сэм.

Виктория в ужасе всплеснула руками.

— Ни в коем случае. Плесень начнет расти так быстро, что поглотит всю ткань. Нужно бороться с влажностью, — пояснила она.

— Хорошо. Я понял всю серьезность проблемы. Тем не менее по-прежнему считаю, что нужны елка и Санта-Клаус. Если даже это и нарушение традиции, но оно коммерчески выгодно. А мы ведь собираем средства, так?

Виктория неохотно кивнула. Она явно не хотела идти на поводу у Сэма.

— Какие еще традиции? — деловито поинтересовался он.

— Зал украшается ветками падуба, остролиста, розмарина и белой омелы. Никаких рождественских открыток. Они появились только в эпоху королевы Виктории.

— А почему бы нам не провести викторианское Рождество? — предложил Сэм. — Все будет намного проще.

— Потому что костюмы эпохи Регентства гораздо красивее викторианских, — упорствовала Виктория. — И интерьер бального зала выполнен в стиле периода Регентства.

— Значит, вы предлагаете нарядить всех участников в костюмы той эпохи для бала?

Виктория утвердительно кивнула.

— И еще вопрос с ужином остается пока открытым. Я не знаю, сделать фуршет или рассадить гостей за столы. Склоняюсь ко второму варианту. Виктория Гамильтон, жившая здесь в эпоху Регентства, вела подробный дневник, и я намерена использовать ее меню, — оживленно добавила Виктория.

Возможно, ее назвали в честь той самой Виктории, подумалось Сэму. Она прямо светилась, рассказывая ему о еде и традициях того времени.

— Вы стали бы изучать историческую кухню, если бы не управление особняком?

— Да. Или реставрацию книг.

Сэм живо представил спокойную и серьезную Викторию в книгохранилище среди старинных фолиантов.

— А что такого особенного в исторической кухне?

— Вкус приготовленного, — ответила она. — Студенткой я участвовала в семинаре по исторической кухне. Мы готовили засахаренные фрукты эпохи Тюдоров, марципаны, португальские апельсины с мармеладной начинкой. До сих пор не могу забыть эти запахи.

— Вы могли бы организовать подобный мастер-класс в рождественскую неделю, — предложил он.

— Я рассматриваю такую возможность. Думаю, что гостям интересно будет приготовить бисквиты в виде снежинок, сахарных мышек, апельсиновые конфеты.

— Звучит привлекательно. А как насчет наружного освещения? Знаю, что светящихся гирлянд в то время не было, но можно было бы начинать празднование в саду. Поставить красивую палатку с глинтвейном, горячим шоколадом, засахаренными пончиками. Да, и обязательно жареные каштаны.

— Просчитайте стоимость, и мы обсудим это.

Сэм удивленно моргнул.

— Прямо вот так, с места в карьер?

Она пожала плечами.

— Вы же благоразумный человек. Знаете, что у нас бюджет, а не просто песни, танцы и салют.

— Салют? — подхватил он. — Мы могли бы…

— Просчитайте и это. — Она проглотила наживку, не сказав, что в эпоху Регентства не было салюта. А может, и был. Во всяком случае, он не станет сейчас об этом спрашивать.

Она бросала ему вызов. Что ж, он готов.

— У вас есть список надежных поставщиков или мне действовать наугад?

— Посмотрите в базе данных по названиям фирм, предоставляемых услугах, расценках. Там же есть и черный список поставщиков с комментарием, почему мы от них отказались.

— Вы сами ее составили?

— Естественно.

А она крутая штучка, подумалось Сэму.

— Хорошо. Мне работать в вашем кабинете?

— Если не возражаете делить со мной рабочий стол, — ответила она.

Стол был достаточно большим для двоих.

— Конечно, — согласился он.

— Я только немного передвину свои вещи. — Виктория переставила фотографию.

— Кто это? — спросил он. — Ваша лучшая подруга?

— Моя младшая сестричка Лиззи, — ответила она. На фото обе девочки были в подростковом возрасте. Лиззи чуть повыше, белокурая, улыбчивая, совсем не походила на серьезную, темноволосую Викторию. Тем не менее было видно, что обнявшиеся девочки очень близки.

— Лиззи не помогает вам управлять особняком? Или она еще где-то учится?

Виктория тяжело вздохнула.

— Нет. Она умерла полгода спустя, как была сделана эта фотография. Лейкемия.

Сэм вздрогнул. Почему отец не предупредил его?

— Прошу прощения. Это тяжелый удар.

— Для всех нас, но особенно для мамы и папы. Но вы правы. Лиззи была не только моей сестрой, но и лучшим другом.

Теперь он понимал, почему Виктория такая серьезная. Потерять сестру в подростковом возрасте — тяжелое испытание.

— Сколько вам было лет?