Держи на Запад!

В сентябре 1864 года Дуглас ехал из Сент-Луиса в Сент-Джозеф, планируя двинуть дальше в Канзас. Строительство железных дорог здорово сократило время для путешественников: еще несколько лет назад пришлось бы тащиться на пароходе дней шесть, а то и семь, на поезде же выходило меньше суток, да и то, вышло бы быстрее, если б поезд двигался со скоростью, принятой в восточных штатах. Но обстановка в Миссури не располагала к рекордам скорости: как раз этой осенью генерал Стирлинг Прайс начал вторжение в северную часть штата.

В Миссури не устраивали грандиозных сражений, как в Виргинии или Теннесси, но от того война не была менее кровопролитной. Здесь предпочитали действовать не армиями, а небольшими отрядами. Отряды бушвакеров, руководимые Квантриллом, Андерсоном, Тоддом, выскакивали из засады, делали набеги на города и фермы, убивали солдат и гражданских лиц, а заодно и грабили.

Андерсон даже пароход захватил месяц назад. Шел себе по Миссури пароход тюремного ведомства, груженый кукурузой: обстреляли, капитана убили, пароход сожгли. В газетах потом хвалили заключенных, которые на том пароходе вместо команды были: молодцы, мол, что не примкнули к бушвакерам. Однако если рассудить, так в такое бурное время в тюряге спокойнее будет: кто даст гарантию, что то, что случилось в канзасском Лоуренсе, не повторится еще раз где-нибудь в Миссури?

Прайс поощрял партизанскую войну и разрушение железных дорог, поэтому поезда ходили не торопясь, а на станциях, захваченных конфедератами, старались не останавливаться.

Несколько дней назад отряд Билла Андерсона появился в этих местах: около Рошпорта убили одиннадцать солдат союза и трех негров. Потом вроде Андерсон удалился в сторону Файета, но что ему мешает вернуться?

Вернулся, как оказалось. Позже выяснилось, что в Централии Андерсон объявился с утра, но его ребята вели себя сравнительно мирно, только грабили да убили одного жителя, который пытался защитить девушку от насилия. А ведь могли как Квантрилл в Лоуренсе, вырезать всех мужчин старше двенадцати лет.

В городке обнаружился солидный запас спиртного, так что на первых порах бушвакеры были довольны и благодушны. Из Коламбии прибыл дилижанс, в котором в числе других пассажиров находились конгрессмен и окружной шериф, их тоже пограбили, но доматываться по политическим вопросам не стали, тем более что конгрессмен и шериф назвали выдуманные имена.

Бушвакеры собрались было покинуть Централию, но тут кому-то в голову пришло поинтересоваться расписанием поездов, и сразу выяснилось, что вот-вот подойдет поезд – тот самый, в одном из четырех вагончиков которого ехал Дуглас.

Андерсон дал приказ нескольким подчиненным, переодетым в синюю форму, выйти на перрон встретить поезд. Машинист, видя, что все спокойно, остановил состав, а уж потом к поезду выскочили остальные бушвакеры, и деваться стало некуда.

Дуглас только и успел успокоить себя мыслью, что ничего компрометирующего у него с собой нет, а пассажиров уже попросили покинуть вагоны, и пришлось выходить, а на выходе пассажиров уже делили: женщин, детишек и стариков в одну сторону, солдат в синей форме в другую, немногочисленных гражданских мужчин призывного возраста – в третью. Дуглас среди перепуганных штатских гляделся как бизон среди овец: шесть футов один дюйм роста никуда не скроешь, да и привычки нет – страх окружающим демонстрировать, так что не удивительно, что к нему прицепились первому.

Дуглас безропотно сдал небогатую наличность и нож, дал себя обыскать, чтобы бушвакеры убедились, что при нем больше ничего нет. Револьвер остался в кармане сюртука, а сюртук лежал сейчас в вагоне.

Низкорослый белобрысый юнец, которого дружки, наверное, обзывали Коротышкой, попробовал впечатлить Дугласа размахиванием перед носом кольтом и наигранной истерикой: «Я знаю, ты за янки воевал!», однако Дуглас лицом не дрогнул и повел взглядом по бушвакерам: вдруг кто знакомый найдется, тогда и будем выстраивать линию защиты. А пока держим каменную морду и не показываем страха: первый раз, что ли, проходим по краешку? «Краешек», правда, раньше бывал только среди враждебных индейцев, но, если порассудить, так белые ничем не отличаются. С этими бушвакерами скальпа лишиться запросто можно.

Он увидел туманно знакомое лицо, чуть напряг память и сказал, глядя поверх головы Коротышки, темноволосому парню:

— Я покупал у тебя лошадей года три назад.

Коротышка оборвал истерику и оглянулся:

— Ты его знаешь, Билл?

— Мало ли я кому лошадей продавал три года назад… — начал Билл, явно не узнавая. — Как лошади, кстати, хороши были?

— Дерьмовые лошади, — честно сказал Дуглас. — Но я бы хорошую лошадь все равно в те края не взял.

Вот теперь Билл его узнал:

— А, точно! Я тебе отличных кавалерийских лошадей предлагал, а ты выбрал каких-то ублюдков, помесь койотов с зайцами… норовистых, кусачих и ленивых. Ты сейчас чем занимаешься?

— Да все тем же, — сообщил Дуглас, ничуть не обманывая. — Вот к родным съездил, дела образовались… а сейчас обратно.

— Понятно, — Билл потерял к нему интерес. — Ладно, оставь его в покое, Арчи.