Держи меня

Завтра выходной. А, значит, я еду за город, в деревню. Там живет папин брат с семьей. В старом деревенском домике. Я помогаю им на огороде, а они дают нам картошку и другие овощи. Мне предстоит трудный день — посадка. Нужно выспаться. Нужно отдохнуть… Опять орут, стучат чем-то. Хоть бы только о нас не вспомнили…

В понедельник утром, по своему обычному пути иду на работу. В половину восьмого утра. Ну, как иду? Ковыляю. После огорода дико болят ноги и руки. Но с каждым шагом тело привыкает к этой боли, походка выравнивается, в ушах наушники, в которых звучит моя любимая:

То песок, то камушек, синие цветы
В том, что я не замужем виноват лишь ты.
То смеюсь, то плачу я, так судьбой назначено…[2]

И я улыбаюсь…

3. Ольга Петровна

Сегодня обманула сына снова. Каждую неделю по пятницам езжу на кладбище, навещаю внука, Веронику, мужа, к родителям захожу, а Роме говорю, что к подруге на чай. Побуду у Вадюшы, поговорю с ним, пшена посыплю на могилку, чтобы птички клевали, поплачу, конечно, и как-то легче на душе становится.

Ромочке нельзя об этом говорить, нельзя даже имена их произносить… Бедный мой мальчик, всегда таким был — все в полную силу делал: если радость, то до неба, если горе — то на самое дно. Всегда был замечательным мальчиком — добрым, умным, самостоятельным. Не то что младшенький — хулиган и задира. Хотя, зачем я так, они оба у меня — замечательные. И с Ромочкой все обязательно наладится, только нужно верить. Вот в воскресенье в храм пойду, молебен о здравии ему снова закажу…

Пришла домой, дверь приоткрыта… Не могла не закрыть, маразм, пока вроде, не появился. Может, Матвей приходил? Зашла тихонько, ого шесть часов уже — сегодня я долго!

Что-то тихо у сына. Может, спит? Потихоньку загляну… Дверь в его комнату никогда полностью не закрываю — вдруг Ромочке что-нибудь понадобится, а я не услышу?

Подошла на цыпочках, заглянула в щель…

У окна в коляске сидит? Странно… На улицу как-то напряженно смотрит, как будто ждет кого-то. Кого? Ой, хоть бы не заметил, что я подглядываю… Вдруг вздрогнул, руки сжали колеса. Кто же там? Жаль, не видно окна отсюда, самый краешек только. Вот бы глянуть хоть одним глазком!

Стоп, кто бы там не шел, он все равно, сейчас обойдет дом и выйдет с другой стороны. А значит, в окошко в моей комнате можно посмотреть. Быстрее, все так же на цыпочках… Почти бегом заскочила в спальню и к окну. Девушка какая-то идёт.

Неужели, Рома на нее смотрел? Кто она? Может, он ее знает? Да, больше и не на кого. Не на Капу же? Девушка с Капитолиной разговаривает. Знакомы, значит. Так, бегом, Олечка, на улицу. Главное, чтобы Капа домой не ушла.

Бежала из подъезда, еще не понимая до конца, зачем мне это нужно. Ну, смотрел сын. Ну, он же мужчина все-таки? Может, случайно увидел?

Когда вышла, девушки уже не было, а Капа чинно сидела на лавке. Так, Олечка, только не сразу спрашивай, а то не отвяжется! Капка — она такая!

— Здравствуй, Валентиновна! Что, на вечернюю прогулку выползла?

— И тебе, Петровна, не хворать! Да, выползла, это точно, по-другому и не скажешь. Вот до скамейки еле доползла.

— А чтой-то ты одна? Где Ивановна? Мне показалось, ты с ней разговаривала!

— Ты что, Петровна, забыла никак? Ивановна ж в больнице лежит — давлению свою лечит… Никак не вылечит, старая карга.

— А с кем же ж ты тогда беседы ведешь?

— Да с Алькой! Знаешь, что в банке на Перекальского работает?

— Нет, такой не знаю. А что она, Аля эта, от тебя хотела, пенсию твою что ли принесла?

— Почему это принесла? Еще в апреле пенсию мою она на карточку мне оформила. Кто щас пенсии по людям носит? Совсем ты рехнулась, Петровна!

— Ой, да ты у нас продвинутая стала! Пенсия у нее на карточке!

— А-то, знай наших!

— Ладно, Валентиновна, пойду я, ужин пора готовить.

— Беги, Петровна, беги!

Готовила, а сама думала, размышляла. А ведь Рома и утром стал к окну садиться. Может, по утрам тоже на нее смотрит? А если, нравится ему эта девушка? Может быть, они до аварии знакомы были? Может быть, и она к нему не равнодушна? Ох, надо с Матвеем посоветоваться, вот если бы её к нам в гости пригласить… Вдруг Ромочка мой на поправку пойдет? Ведь и доктор наш Иван Максимович говорил, что проблема у моего сыночка в голове. Что он может на ноги встать, если сильно этого захочет. Позвоночник у него был сломан в нескольких местах, но спинной мозг не поврежден, а значит, шансы у нас есть…

Ругала себя за глупые мысли, но чем больше об этом думала, тем более осуществимыми казались мои мечты.

Набрала Матвея, он обязательно что-нибудь придумает. Сын заупрямился, сказал, что уже заезжал, так Ромка его отругал за какие-то ошибки в документах. Видеть брата не желает, приезжать тоже.

Ладно, завтра все равно явится. Ругаются они с Ромой постоянно, но и любят друг друга, в детстве стеной друг за друга стояли. Разница в возрасте у них небольшая — три года. Всегда не разлей вода были.