Держи меня

Он радостно прискакал на мой голос. Стал тереться об ноги. Пришлось взять его на ручки.

— Чей ты такой — миленький, красивенький?

Он, действительно, был замечательный — пушистый, ласковый, такой классный, что отпускать не хотелось. Представляю, Лизкину реакцию! Но ведь у него есть хозяин, такой бездомным по определению быть не может. Осматриваю ошейник в надежде найти адрес, имя, или, что там пишут на них. Но, к сожалению, ничего подобного нет. С малышом на руках иду в сторону парка, темнеет, а моего ребенка еще нет дома. На скамейке у самого выхода сидят девчонки и Лиза в том числе. Вздыхаю с облегчением, зову ее. Она тут же прощается с подругами и бежит мне навстречу. По мере приближения замечает котейку, начинает радостно пищать.

— Ой, Алечка, это чей? Дай подержать!

Как мало нужно ребенку для счастья! Не перестаю в этом убеждаться. Кот оказывается обцелованным и затисканным. Но, похоже, он к этому привык, потому что не вырывается и даже мурлычет от счастья.

— Лиза, он сидел под лавкой возле нашего дома. Ты ни у кого из наших соседей не видела такого?

Лиза отрицательно качает головой.

— Аля, а давай, мы его себе оставим? Пожалуйста!

— Лизонька, милая, у него же есть хозяин — посмотри ошейник пристегнут! Его же, наверное, ищут. Может быть, он для детей куплен — посмотри, как ластится!

Поспрашивали у соседей, постояли возле подъезда. Но того, кто потерял это чудо так и не нашли. Делать нечего, придется на время забрать к себе. Придя домой, достала из сумки, привезенной Матвеем свой ноутбук. Сфотографировала кота и разместила фотки на своей страничке в «Одноклассниках» (больше нигде не сижу). Лиза, конечно, была счастлива и с такой надеждой поглядывала в мою сторону, что мне самой дико хотелось оставить зверя себе.

* * *

— Как так не дала новый номер? Ты для себя просил или для меня?

— Идиот! Для тебя, конечно, мне бы она точно не отказала! — услышав мой разъяренный рев, Матвей тут же пошел на попятную, — шучу, шучу! Ты знаешь, Ром, у нее похоже какие-то проблемы с матерью. А еще мне показалось, что она на тебя обижена. В общем, приедешь и сам все разрулишь! У меня, итак, в фирме дел по горло! Я, между прочим, всех нас сейчас кормлю!

— Кормилец, блядь! Сколько лет я тебя, гаденыша, кормил! За что обижена она сказала?

Ничего не понимаю в бабах! Вроде бы все хорошо было. Сама же в любви мне признавалась и вдруг даже поговорить не желает! Пойми их!

— Нет. Но она знает о Владе. И, по-моему, дико тебя к ней ревнует.

— О Владе я сам рассказал.

— Она знает, что ты с ней улетел в Германию.

— Откуда, интересно? Не ты ли, братец, донес?

— Нет, не я, братец!

Она сведет меня с ума. Когда Матвей позвонил и сказал, что нашел Алю, я думал, что осталось всего несколько минут до того, как я услышу ее голос. Я был счастлив. Недолго, но был. Но она потеряла телефон, а новый номер мне не дала! Как так?

Три недели! Три, долбанные, недели я тут схожу с ума от неизвестности, волнуясь за нее. Три недели я думаю о ней, как последний идиот! А ей, получается, все равно? Не понимаю.

Потребность ее услышать, увидеть, хоть как-то стать ближе к ней, делала мое, и без того, плохое настроение, ужасным. Я срывался на несчастной матери (хотя она уже давно научилась не обращать на меня внимание), на Матвее, поэтому, наверное, он так редко стал звонить, и даже на медсестрах, которые мне помогали. Сам себя ругал, но перебороть не мог.

Ночью становилось особенно хреново. Картинки нашей с ней близости, язык не поворачивался даже мысленно, назвать это простым сексом, прокручивались в моем вымотанном за день мозгу. Днем у меня было меньше времени думать — здесь в клинике была суперская программа реабилитации таких, как я. Некогда было даже просто посидеть спокойно. Не понятно только, зачем телевизор в палате, все равно его некогда смотреть!

Но ночью, ночью, я сходил с ума без нее! Вот и сегодня — дело к полуночи, а я глаз не могу сомкнуть! Вдруг в голову пришла мысль, поискать ее в соцсетях. А что, она же молодая девушка! Все сидят в соцсетях. «Инстаграм»? — нет. «Вконтакте» — тоже нет. «Одноклассники»… Неужели? Да-а-а. Более того, она и сейчас в сети.

Стоп! Заходить на страничку в таком виде не будем. Быстро оформляю себе новую страницу с красивым мужиком на аватарке. Захожу, смотрю фотки. Блин, какая же она милая! Попробуем познакомиться! Не знаю, что мною движет, то ли скучаю по ней, то ли злюсь и ревную, ко всем мужикам, которые просто находятся ближе к моей девочке, чем я сейчас. Но с каким-то маниакальным упорством пытаюсь к ней подкатить. Она предложение дружить отвергает.

Ага, попробуем по-другому. С телефона загружаю фотографию одного из своих программистов из фирмы — симпатичного внешне, но, вполне себе, реального, обычного парня — вдруг ее фотография актера (кто это, блин, не знаю даже!) напрягает? Попробуем по правде. Как там его, а Мишка Порываев! Ага! Пишу сообщение.