Держи меня, Земля!

После всех волнений, связанных с Лериным разводом, мама очень болезненно отнеслась к надвигающемуся отъезду старшей дочери и снова впала в уныние. К тому же Анька окончательно переехала к новому парню. Как мама ни грозилась её выгнать, а теперь скучала и по детскому гомону, и по Анькиной безалаберности, и по бывшему Лериному семейному благополучию.

Она категорически ничего не хотела слышать про Кирилла и строила самые ужасные перспективы предстоящего переезда Леры в Москву, даже не зная, что он женат. Лера выдавала информацию осторожно, дробно, порциями. Она и так с трудом всё это выслушивала, но терпела мамину злую прорицательность и, как могла, скрашивала её одинокие осенние вечера. Потому что всё это были мелочи по сравнению с тем, как остро и невыносимо мама тосковала по отцу.

По утрам Лера снова тратила на дорогу на тридцать минут дольше и в первое время даже встречала Артёма, который тем же маршрутом вёз с утра на работу Дашку. Вечно недовольную Дашку. Лера видела, как, стоя в утреннем «плотнячке», они порой ругались в машине. Дарья размахивала руками, что-то выговаривая, а Артём отворачивался и подмигивал Лере в стекло.

На работе отношения тоже стали напряжённые. Лера надеялась, что Даша, одержав над ней такую «сокрушительную победу», уведя у Леры мужа, уже зная про их официальный развод, наконец, оставит её в покое. Но у этой странной девицы появилась новая полоумная идея. Она почему-то решила, что Лера беременна.

Да, Лера стала нервной и раздражительной. Но у неё были на то причины и без взыгравших гормонов.

Она невыносимо скучала по Кириллу, просто извелась за этот месяц без него. Плюс негативность мамы, плюс отголоски развода ещё болели в душе, ещё нервировали предстоящий переезд и новая работа, да и эта холодная осень — всё способствовало тому, чтобы Лера выглядела не особо счастливой. Но в её небольшом окружении это послужило причиной новых сплетен.

Что за интерес был у Дашки — распространять слухи о том, что Лера беременная, — Лера никак не могла понять. Если она беременная, то только от Артёма. Дашке-то это зачем? Но так же, как прошлый раз Дарья нелепо упорствовала в своём романе с Неверовым, так же уверенно сейчас она отметала все отрицания Леры.

Лера хотела поговорить об этом с Артёмом, но он уже уехал на вахту, и связи с ним, как обычно, в его тайге не было.

К тому же, чем активнее Лера отрицала, тем многозначительнее становились намёки коллег, что им всё известно. И Лера просто плюнула. Пусть думают, что хотят. Она-то знает правду, которая своей очевидностью скоро выплывет наружу, и все эти разговоры и так утихнут. Только её настроение это не улучшало.

Дома был ад, на работе — преисподняя. Лера надеялась, что будут командировки, — хоть на пару дней уехать бы куда подальше — но не утвердили ни одну. Даже уже спланированную на Сахалин и ту отменили. Лера мечтала, что её вызовут в Москву хотя бы на собеседование. Но и этому пока не судьба было случиться.

И только Кирилл ещё поддерживал Леру в этом беспросветном тумане, неизменно находя для неё тёплые и добрые слова. Но надолго ли его хватит выслушивать Лерины жалобы? Она так боялась остаться и без него, что лишний раз старалась не жаловаться, ведь ему тоже приходилось несладко.

Но чем дольше длилось это промедление с работой, чем упорнее Лера отказывалась от переезда с увольнением, на котором настаивал Кирилл, тем разговоры их становились суше и короче.

И может потому, что Лериного спокойствия и весёлости становилось всё меньше, а жалоб всё больше, Кирилл тоже первый раз за всё время их общения разозлился. А началось всё с рокового слова «беременность».

Собственно, всё постоянно крутилось вокруг неё. Но в глупые слухи о своей мнимой беременности Лера не стала его даже посвящать. А вот про настоящую беременность его жены решилась заговорить. Потому что прочитала, наконец, бумаги деда.

О том, что это была выписка из медицинской карты Игоря, Лера не могла сказать. Но некоторые вещи ей были непонятны, поэтому она решилась спросить.

Правда, выбрала для этого явно неподходящий день. Кирилл с утра был не в духе, несмотря на выходной. Уставший, рассеянный, озабоченный.

— Не надумала ещё всё бросить? — спросил Кирилл сухо, когда Лера снова пожаловалась, как ей всё надоело.

— Нет, — коротко ответила она, прислушиваясь, как скрипит под ним кровать, когда он меняет положение тела. — Страшно представить, какие поползут слухи, когда я уеду.

— Нашла о чём беспокоиться, — усмехнулся он. — Люди вообще склонны распускать сплетни и всё переиначивать, как им видится с высоты их жизненного опыта. Никого не интересует правда. Ты её знаешь. Я её знаю. Этого достаточно.

— Как чувствует себя твоя жена?

— Прекрасно, — он хмыкнул. — Я регулярно справляюсь о её здоровье у её врача.

— А с Настей вы разве не общаетесь?

— Лера, если ты хочешь поговорить о моей жене, давай я дам тебе телефон Степана.

— Боюсь, я буду не лучшей собеседницей, учитывая, что он категорически против того, чтобы ты со мной общался.