Держи меня, Земля!

— Я надеюсь, о детстве мы не будем говорить, — поморщился он, сделал глоток. — Тощий долговязый подросток. Прыщи, сальные волосы.

— Ну, я была не лучше в твоём возрасте. Гадкий утёнок. Сутулый, лупоглазый.

— Не скажи. Ты у нас всегда была красавица. И умница. Что такая редкость.

— Характер бы мне ещё покрепче, и цены бы такому сокровищу не было, — рассмеялась она.

— У тебя что-то случилось? — спросил Витя, когда вина в бутылке осталось на дне.

— Наверно, нет, — потупилась Лера.

— Говори. Я же вижу. Ты словно смертница перед последним заданием. Вроде и сдерживаешься, а какое-то нездоровое беспокойство есть. Глаза блестят, зрачки расширены, в руках всё время что-то теребишь.

— Ужас, какой ты страшный человек, — расправила Лера угол льняной салфетки и убрала руки. — Ничего от тебя не скроешь.

Брат молчал, пока в Лериной голове проносились факты его биографии. Чечня. Грозный. Боевики. Аргунское ущелье, если Лера ничего не напутала. Казалось, так давно это было. Радость, что он вернулся живым. Но, видимо, это остаётся внутри навсегда, когда смотришь в лицо смерти, как осталось оно в глубине непроницаемых Витиных глаз.

— Только сразу меня не осуждай, — вздохнула Лера и посмотрела прямо в его стальные глаза. — Я мужу изменила.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, только взгляд стал неожиданно более заинтересованный. И Леру вдруг прорвало как плотину. Словно она получила слоновью дозу сыворотки правды и просто не могла больше держать в себе всё, о чём молчала шесть лет замужества. Кроме главного, конечно, того, что она не смогла бы сказать ни одному мужчине, хоть брату, хоть Кириллу.

Она всё говорила и говорила, и говорила. В их совместной с Артёмом жизни и без его сексуальных пристрастий хватало издевательств, морального унижения, запретов, ревности, даже пощёчин. И Лера видела, как играли на серьёзном лице брата желваки, когда он подливал ей вина.

Лера грустила, потом смеялась, потом рассказала ему про Кирилла. Рассказала всё-всё, не в силах, не в состоянии скрыть ничего. И наконец обессиленно выдохнула.

— Я знаю, нет мне прощения. Но что случилось, то уже случилось. В общем, от мужа я всё равно уйду. А там, что будет.

— Знаешь, в того, кто тебя осудит, я первый брошу камень, — ответил Витя и посмотрел на Леру пристально. — Не верю я только этому москвичу.

— Не веришь? — опешила Лера и засуетилась, подскочила, вспомнив. — Мне же его дед кольцо подарил. Представляешь?

— С сапфиром? — полезли на лоб глаза брата на протянутое украшение.

— Да ну, брось, — смущённо улыбнулась Лера. — Он сказал, оно дорого ему как память о жене, но стоит немного.

— Лер, я лет десять уже занимаюсь золотом и драгоценными камнями, — протянул Витя подарок назад. — Может, оно и бесценно, как память, но стоит тоже прилично. Хотя это неважно. Ты просто такая… — он покачал головой в поисках нужного слова, — к тебе словно грязь не пристаёт. И вокруг ты её не замечаешь. Поэтому я бы твоему Кириллу вот так безоглядно не доверял. Кольцо не кольцо. Дед не дед. Ты с мужем со своим шесть лет прожила, а что ты о нём знаешь?

— Ну, то, что у вас был какой-то конфликт, теперь знаю.

— Мама сказала? — усмехнулся он.

Лера покивала, потупившись.

— И неинтересно знать из-за чего? — улыбнулся он хитро.

— Из-за девушки, наверно. Я хоть и доверчивая, но не дура же. Артём ревнивый. Ты — горячий. Кого-то не поделили?

— Было дело, — вздохнул он. — Можно и так сказать.

И Лера протянула бутылку испанского вина, махнув рукой: «Открывай!»

— Мы тогда вместе на приисках работали, — уже наполнил он бокалы, когда Лера принесла из духовки курицу.

— Мама сказала: вы на одном объекте трудились. Ты со стороны заказчика, он — субподрядчика.

— Кого ты слушаешь, — скривился брат. — Россказни женщины, которая тридцать девять лет зовёт меня Виталей? Нет, это потом твой муж ушёл в ЛЭП работать. А сразу после армии за длинным рублём он подался на прииски.

— Угощайся, — положила ему на тарелку запечённое бёдрышко Лера.

— Спасибо, не откажусь, — отхватил Витя половину куска зубами, держа за косточку, и прикрыл глаза. — Вкуснотища. Вот умеешь ты. Но ближе к телу, — улыбнулся он, когда Лера подложила ещё парочку покрытых хрустящей корочкой кусков. — В общем, Артём твой только устроился, а я уже помотался там, пообвыкся, попривык. Девушка там у меня была. Не так, чтобы я её любил, но вот как-то захаживал. Тем более — работа вахтами. Город далеко. Едешь в одну сторону — остановился, едешь обратно — тоже заскочил. Не напрягает. Не обязывает. Хотя она вроде ждала. Не знаю.

Он вытер пальцы, поднял бокал.

— Тост будет грубым, но знаешь, какой уж созрел. За неверных женщин!

— Жестоко, — усмехнулась Лера, но свой бокал всё же подняла.

— Справедливо. Я считаю, что ваша неверность — наша вина. Вы ищете на стороне то, что мы не можем вам дать. Но тем, кого вы находите, везёт, несомненно, больше, чем тем, кому вы храните скучную верность. Любовь без обязательств, обладание без притязаний и секс ради секса, а не во имя исполнения супружеского долга. Это дорогого стоит. Это стоит того, чтобы за вас выпить.