Держи меня, Земля!

Успокоилась настолько, что ей стало всё равно, что он ответит, поэтому ничего не стала спрашивать. В пяти стадиях принятия неизбежного первые три она прошла за два дня: отрицание, гнев, торг. А вот в депрессии застряла.

По привычке ходила на работу. Равнодушно отвечала на вопросы коллег, мамы, Кирилла. Безучастно отнеслась к тому, что вместе с Гессманном Неверов, как и планировалось, посетил Приморье, но в их континентальную глушь не заехал. Он извинялся, переживал, а Лера великодушно его простила и осталась равнодушна.

Приедет он или не приедет, рядом он или нет, звонит или не звонит, что было в его прошлом, есть ли у них будущее — ей стало всё равно. Всё замерло, застыло и превратилось в какое-то небытие. Так и тянулись дни, словно шли мимо, не задевая чувств, не оставаясь в памяти.

Единственное, что как-то вытаскивало её из этой апатии, стали успехи Артёма. Он начал самостоятельно ходить. К приходу Леры даже умудрялся состряпать нехитрый ужин. А вечерами они вместе смотрели футбол. Артём втянулся даже посильнее Леры, даже пояснял какие-то спорные моменты, если она не понимала. И по-доброму завидовал, что Лере удалось увидеть игру «Барселоны» живьём.

Это было так странно. Развестись, чуть не потерять его и вдруг обрести в Артёме друга. Человека, который её понимает, беспокоится, сочувствует и ничего не требует взамен. И не столько Лера о нём сейчас заботилась, сколько Артём поддерживал в ней жизнь.

Это было так странно! То, что обычно сближает мужчину и женщину — секс, когда-то стал для них проблемой. Но стоило избавиться от этих душащих своей беспросветностью глухих стен боли и несовпадений, и они научились ценить друг друга. Слушать и слышать. Чувствовать и понимать. А ещё делиться тем, что раньше ни один из них не смог бы произнести вслух.

— Ты ведь скучаешь по ней, да? — Лера сидела у Артёма в ногах, зябко кутаясь в плед. Не потому, что её знобило, а потому, что они говорили о Дашке. Потому что однажды Лера поняла, о чём так тяжело и молчаливо переживает Артём — о том, что Дашка его бросила.

Но когда услышала, что и та тайком переспрашивает у девчонок, не говорила ли Лера про бывшего мужа, догадалась, что неравнодушна Дашка к Артёму больше, чем хочет показывать. Что всё между ними тоже непросто. И Лера стала стараться сообщать свои новости при ней.

Новостей было немного. Но всё же. Артём теперь ходил с палочкой. Недолго, но уже мог сидеть. Пусть до полного выздоровления ещё было далеко, но в выходные они даже спускались подышать во дворе морозным воздухом. А за неделю до Нового года сходили в гости к маме.

— Да, — коротко ответил Артём. Когда разговор заходил о Даше, он всегда становился немногословен. — Наверно, скучаю. Не знаю, как называется то, что я чувствую.

— Если не хочешь об этом говорить, я не буду тебя мучить, — оценила его хмурое лицо Лера, но он отрицательно покачал головой.

— Нет, наоборот, хочу. Именно с тобой, — он вздохнул. — Понимаешь, я же не идиот. Я тоже понимал, что мы с тобой не подходим друг другу. Ты такая хрупкая, ранимая, нежная. Чуть не так — зажалась, становлюсь активнее — терпишь, иду против — молчишь. А мне нужен был конфликт, твои эмоции. Пусть протест, пусть возмущение, недовольство, но какой-то выход. А ты наоборот. Всё тише, всё пугливее, всё больше слёз.

— Прости, — подтянула Лера повыше плед.

— Нет, нет, не извиняйся, я намного больше в этом виноват. Да и всё это в прошлом, мы уже это обсудили. Я не о нас, — он почесал затылок. Лера подумала, что не мешало бы его перед праздниками подстричь. Бриться он снова стал гладко, но с этими отросшими волосами определённо что-то нужно было делать. — Я о том, что, когда ты ушла, я ведь хотел мстить. Хотел вернуть тебя во что бы то ни стало. Но вдруг появилась Дашка. Девушка, которая мне даже особо и не нравилась. Вздорная, совершенно неуправляемая, скандальная, дурная, сумасшедшая…

Лера невольно заметила, как заиграла улыбка в уголках его губ, как потеплел взгляд. И как он тоскливо вздохнул, тоже не ускользнуло от её внимания.

— Мы с тобой словно тушили друг друга. Два тлеющих уголька, которые вот-вот бы погасли. А она ворвалась в мою жизнь как свежий ветер. И я вдруг ожил, запылал, разгорелся, как тот костёр. С самой первой встречи. Два дня мы не вылезали из постели. Такого даже в юности со мной не было. Чёрт! — он откинулся на подушку и натянул повыше одеяло.

И Лера понимала, что он там сейчас смущённо прикрыл. И понимала, каково это, потому что так же заводилась даже от голоса Кирилла.

— И я подумал: да плевать. Потрахаемся и разбежимся. Собью охотку, как говорят, да и забуду.

— Может, так бы и случилось, не упади ты с этой вышки? — Лера вытянула затёршие ноги, откинулась на спинку.

— Я второй месяц об этом думаю. Свобода, которую ты подарила, опьянила меня, или всё же эта подруга, что никак не идёт у меня из головы?

— Хочешь, я позову её? — Лера не знала, чем ему помочь, но готова была сделать что угодно.