Держи меня крепче

– Вот как? И что так расстроило девочку?

– Ваш тон, уважаемая Ольга Сергеевна, несколько неуместен, когда речь идет…

– Речь идет о вашей клинике, в которую родители отправляют своих неразумных детей за немалые деньги, надеясь, что вы за эти самые деньги избавите их от дурных пристрастий. «Не верьте, что наркомания неизлечима». Кажется, так начинается ваш рекламный ролик?

– Вика Корзухина вовсе не наркоманка, – покачал он головой. – У девочки действительно был нервный срыв. Ее родители решили, что некоторое время ей стоит побыть здесь под моим наблюдением. У жены Корзухина возникли проблемы с дочерью, эмоционального характера. Наша клиника специализируется на лечении наркоманов, но это вовсе не значит, что все наши пациенты… Девочка нуждалась в отдыхе.

– Я могу взглянуть на ее медицинскую карту?

– Вам прекрасно известно, что существует такое понятие, как врачебная тайна…

– Если девочка нуждалась в отдыхе, чего же здесь скрывать? – удивилась я.

Фельцман поджал губы, но поднялся и пошел к стеллажу, достал медицинские карты и протянул мне.

– Пожалуйста. Надеюсь, вы не воспользуетесь моим добрым расположением и не станете…

– Не стану, – кивнула я, просматривая записи. О пристрастии к наркотикам там не было ни слова, впрочем, это еще ничего не значило. – Геннадий Самуилович, расскажите вкратце, что за проблемы у девочки.

– Думаю, все дело в том, что она чересчур загружена. Детская психика просто не выдерживает. Она учится в спецшколе, мать требует от нее полной самоотдачи, Вика отличница, но это ей дается нелегко. Мать постоянно внушала ей, что она должна быть лучшей – в школе, в музыке, вообще во всем. Требовательность, чрезмерная строгость привели к тому, что девочка решила: мать ее не любит.

– Это вам Вика сказала?

– Я с ней беседовал, и поверьте, мне этого вполне достаточно, чтобы понять проблему. Я говорил с отцом, и наш разговор убедил меня в том, что я прав. Если бы не вмешательство отца, жизнь Вики превратилась бы в сплошной стресс.

– Корзухин забрал девочку из клиники на похороны матери, она вернется сюда через несколько дней?

– Возможно. Хотя я на этом не настаиваю, по крайней мере, сейчас. Она с отцом, и после этой неожиданной потери они, поддерживая друг друга, смогут справиться с проблемой самостоятельно.

– Звучит оптимистично, – заметила я. – Скажите, в субботу вечером Вика покидала клинику?

– Отец забрал ее в понедельник утром.

– Я не об этом.

– Простите, но я вас не понимаю.

– Чего ж тут не понимать, Геннадий Самуилович, – удивилась я. – На всякий случай я повторю свой вопрос: в субботу вечером девочка покидала клинику?

– Конечно, нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Что, если она это сделала без вашего ведома?

– Сбежала? – усмехнулся он. – Сбежать отсюда невозможно, пусть отсутствие решеток не вводит вас в заблуждение. Все под контролем.

– Рада за вас. Какие препараты ей были назначены?

– Вы же видели карту. Только витамины. Покой и свежий воздух. Немного физических упражнений.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет заглянула женщина лет тридцати.

– Геннадий Самуилович, можно?

– Чуть позже, Мария Игнатьевна, – вежливо попросил он, и женщина торопливо прикрыла дверь. – Если у вас все… – развел руками Фельцман, обращаясь ко мне.

– Извините, что отняла у вас время.

Я покинула кабинет, отнюдь не уверенная в том, что Фельцман сказал правду. Заболоцких утверждает: когда Корзухину звонила дочь, он приказал ей немедленно вернуться. Куда? Ответ очевиден: в клинику. Хотя… Я кивнула охраннику на входе и направилась к будке возле ворот. О том, чтобы побеседовать с кем-то из персонала, не могло быть и речи: если Фельцман узнает, что кто-то откровенничает со мной, человек, скорее всего, лишится работы. Вся надежда была на знакомую Тимура.

В тот момент, когда я вышла на стоянку, он с Сашкой как раз появился из леса.

– Не спрашиваю, как все прошло, – усмехнулся Тимур. – Недовольство у тебя на лице написано.

– Самое время мне помочь.

– А я что делаю, по-твоему? Садись в машину, – кивнул он, а когда мы оказались в салоне, продолжил: – Через двадцать минут у нее заканчивается смена, отъедем на пару километров и подождем.

Под взглядом охранника мы тронулись с места, выехали на шоссе в сторону города и притормозили. Сашка взволнованно тявкнул, пришлось его выпустить из машины. Он устремился в лес, мы с Тимуром тоже покинули машину, поглядывая на дорогу и наблюдая за Сашкой.

Однако псу очень быстро наскучили местные красоты, и он вернулся к нам. Вскоре на дороге показалась белая «Мазда», сбросила скорость и остановилась возле нас. Из машины вышла женщина, та самая, что заглядывала в кабинет Фельцмана. Она помахала нам рукой в знак приветствия, а я поспешила ей навстречу. Тимур дипломатично остался с Сашкой возле нашей машины, а мы с Марией Игнатьевной не спеша прогуливались по дороге.

– Я здесь медсестрой работаю, – рассказывала она. – График очень удобный, до города двадцать минут на машине… Муж сказал, что вас Вика Корзухина интересует? – Я кивнула. – Это из-за несчастья с ее матерью?

– В общем, да.