Держи марку! Делай деньги!

– От Тилли это более чем похвальные слова, – сказал Витинари и вздохнул. – Что ж, раз ты перевоспитался, не могу же я тебя заставить… – Он замолчал, когда Стукпостук наклонился и зашептал ему что-то на ухо, и потом продолжал: – то есть, естественно, я могу тебя заставить, но в этом случае не стану этого делать. Стукпостук, запиши, пожалуйста. «Я, Мокриц фон Липвиг, ответственно заявляю, что не имею желания или намерения управлять или принимать участие в управлении любым банком города Анк-Морпорк, предпочитая вместо этого трудиться на благо дальнейшего усовершенствования Почтамта и семафорной системы». Оставь место для подписи господина фон Липвига и для даты. Далее…

– Подождите, зачем обязательно… – начал было Мокриц.

– …с новой строки: «Я, Хэвлок Витинари и т. д., подтверждаю, что действительно имел с господином фон Липвигом разговор касательно будущего анк-морпоркской банковской системы и принимаю выраженное им желание продолжать нести службу на Почтамте. Претензий к нему не имею и препятствовать ему не намерен». Место для подписи и так далее. Спасибо, Стук-постук.

– Но к чему все это?… – спросил Мокриц.

– «Правда» почему-то решила, что я собираюсь национализировать Королевский банк, – сказал Витинари.

– Национализировать? – не понял Мокриц.

– Украсть, – перевел Витинари. – Откуда только берутся эти слухи?

– Неужели даже у тиранов есть враги? – удивился Мокриц.

– Красиво сказано, господин фон Липвиг, как всегда. – И Витинари пристально на него посмотрел. – Стукпостук, дай меморандум ему на подпись.

Стукпостук так и сделал, после чего с самодовольным видом поспешил забрать карандаш у Мокрица из рук. Тогда Витинари встал и отряхнул мантию.

– Я прекрасно помню наш любопытнейший разговор об ангелах, господин фон Липвиг. Кажется, я говорил, что ангел является лишь однажды, – сказал он натянуто. – Не забывай об этом.

– Видимо, и горбатого можно отмыть добела, сэр, – заметил Стукпостук.

Вечерний туман по пояс высотой стелился по улицам.

– Видимо, да. Но Мокриц фон Липвиг – сам по себе человек видимости. Не сомневаюсь, он верит в то, что говорит, но, если заглянуть под оболочку, мы увидим там настоящего фон Липвига, его честное сердце и блестящий криминальный ум.

– Вы уже говорили нечто подобное, сэр, – сказал секретарь, открывая дверцу кареты. – Но, кажется, он свернул на путь исправления.

Витинари замер, стоя одной ногой на подножке кареты.

– Может быть, Стукпостук, но меня обнадеживает тот факт, что он в очередной раз украл твой карандаш.

– На самом деле нет, сэр, я обратил внимание и убрал его к себе в карман, – сказал Стукпостук с чувством некоторой гордости.

– Да, – ответил Витинари с удовольствием, усаживась на скрипучую кожу, в то время как секретарь с нарастающим нетерпением принялся похлопывать себя по карманам. – Знаю.

По ночам банк охранялся. Охранники лениво патрулировали коридоры и насвистывали себе под нос, зная, что самые крепкие замки удерживают правонарушителей снаружи. На мраморном полу каждый шаг тихой ночью отдавался как колокольный звон, и чувствовали себя в безопасности. Иногда они дремали, стоя навытяжку с полуопущенными веками.

Но кто-то пренебрег железными замками, миновал латунные решетки, беззвучно прошел по звонкому полу, проскользнул под самыми носами сонных людей. И все же, когда фигура вошла через высокие двери в председательский кабинет, две арбалетные стрелы просвистели насквозь и вонзились в дорогое дерево.

– Ну, это тело хотя бы попыталось, – сказала госпожа Шик.

– МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ ТВОЕ ТЕЛО, ГОСПОЖА ТИЛЛИ ШИК, – сказал Смерть.

– Оно уже давно никого не интересует, – вздохнула Тилли.

– ЭТО ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ, ГОСПОЖА ШИК. ПОСЛЕДНЕЕ СВЕДЕНИЕ СЧЕТОВ.

– Ты всегда говоришь банковскими словечками в такие моменты? – спросила Тилли и встала. Что-то обмякшее осталось в кресле, но это была уже не госпожа Шик.

– СТАРАЮСЬ СООТВЕТСТВОВАТЬ СИТУАЦИИ, ГОСПОЖА ШИК.

– «Свести дебет с кредитом» тоже неплохо звучит.

– СПАСИБО. Я ЗАПОМНЮ. А ТЕПЕРЬ ТЫ ПОЙДЕШЬ СО МНОЙ.

– Похоже, вовремя я дописала завещание, – сказала Тилли, распустив длинные белые волосы.

– О ПОТОМКАХ НУЖНО ДУМАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ.

– О потомках? Пусть Шики поцелуют меня в одно место, милый! Уж я им показала. О да! Ну и что теперь, господин Смерть?

– ТЕПЕРЬ? – отозвался Смерть. – ТЕПЕРЬ МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО НАС ЖДЕТ… РЕВИЗИЯ.

– Ах. Все-таки будет ревизия? Ну, мне стыдиться нечего.

– ЭТО ТОЖЕ СЧИТАЕТСЯ.

– И правильно. Должно считаться, – согласилась Тилли.

Она взяла Смерть за руку и пошла за ним сквозь двери и дальше, и дальше, в черную пустыню под вечным ночным небом.

Спустя некоторое время Шалопай проснулся и заскулил.

На следующее утро в «Правде» появилась небольшая статейка про положение банков. Там часто повторялось слово «кризис».

Ага, вот и оно, думал Мокриц, добравшись до четвертого абзаца. Точнее, вот и я.

Лорд Витинари сообщил «Правде»: