Бесчинства «ликеделеров» приняли столь угрожающие масштабы, что, в конце концов, на экстренном съезде представителей всех городов Ганзейского союза в городе Любеке было решено нанять три тысячи воинов, чтобы раз и навсегда положить конец морскому разбою.
Первый удар ганзейцы нанесли по пиратским базам на Восточно-Фризских островах. В 1400 г. они были атакованы любекскими и гамбургскими кораблями, высадившими на островах десант и тщательно обшарившими каждую пядь побережья. При этом было убито восемьдесят «ликеделеров».
Перепуганные быстротой кровавой расправы местные жители сами схватили и доставили под меч ганзейского палача еще двадцать пять «равнодольных», которые были обезглавлены на рыночной площади города Эмдена на глазах своих недавних защитников и укрывателей. В ходе казни выяснилась сенсационная подробность – один из схваченных, осужденных на смерть и обезглавленных морских разбойников оказался… сыном знатного феодала графа Конрада II Ольденбургского (правда, внебрачным, но все-таки сыном), оказывавшего «ликеделерам» тайную, но весьма эффективную поддержку!
Ганзейский союз нанес «ликеделерам» тяжелейшее поражение, но еще не одержал окончательной победы, поскольку на Восточных Фризских островах продолжали укрываться около пятисот «виталийских братьев». Война еще не кончилась.
Зимой 1410 г. вольный ганзейский город Гамбург приготовился нанести «ликеделерам» окончательный, смертельный удар. Ранней весной из устья Эльбы вышла замаскированная под торговый караван флотилия, имевшая в своем составе два только что сошедших со стапелей, новейших по тем временам военных корабля, в том числе когг «Бунте Ку» (нем.: Bunte Kuh, то есть «Пестрая корова»), назначенный флагманом, под командованием опытного морехода Симона из Утрехта. Ганзейская флотилия двинулась в сторону острова Гельголанд, в южной гавани которого стояли на якоре пиратские корабли «ликеделеров».
Все произошло в соответствии с планом гамбургских мореходов. «Ликеделеры» Штёртебекера, обнаружив «беззащитных купцов», погнались за теми на своих быстроходных кораблях под красными флагами, надеясь поживиться богатой добычей. Когда морские разбойники приблизились к ганзейской флотилии, «Пёстрая корова» легла в дрейф и встретила «ликеделеров» губительным огнем своих корабельных орудий. В разыгравшемся морском бою у «равнодольных» не было никаких шансов на победу, хотя дрались они отчаянно. Сорок «ликеделеров» было убито в бою, семьдесят три (в том числе главарь пиратов Клаус Штёртебекер и его подручный Вейхман Вихельт) взято в плен ганзейцами.
В Гамбурге схваченные морские разбойники предстали перед судом. Следствие и процесс заняли долгое время, и лишь к середине октября 1401 г. все подсудимые были приговорены к смертной казни через отсечение головы. 20 октября все осужденные на смерть пираты были доставлены на остров Малый Грасброок (Грасбрук), где палач отсек им головы двуручным мечом.
Отрубленные головы казненных «ликеделеров» были насажены на колья, вбитые на берегу – как предупреждение всем морским разбойникам на будущее (автору данных строк пришлось видеть пару пострадавших от беспощадного времени пиратских черепов, сохранившихся до наших дней, прибитых толстыми железными гвоздями к деревянным кольям, в Музее истории Вольного и Ганзейского города Гамбурга). На этом месте, расположенном ныне на территории сильно разросшегося с тех пор гамбургского порта ныне стоит двухметровая бронзовая статуя Штёртебекера перед казнью. Не забыли благодарные гамбуржцы и победителя пиратов – Симона из Утрехта (в честь него была названа одна из гамбургских улиц – Симон-фон-Утрехт-Штрассе).
О Клаусе Штёртебекере, родом из окрестностей Барта в Померании (женатом, кстати, на фризской аристократке, дочери знатного феодала Кено Тен Брогка, покровителя «ликеделеров»), еще при жизни было сложено не меньше легенд, чем о Стеньке Разине в Поволжье или о Робин Гуде – в «доброй веселой Англии». Само прозвище предводителя северных пиратов – «Штёртебекер», означающее в переводе с нижненемецкого диалекта на русский язык «Опрокинь стакан», объясняли тем, что он принимал в свое братство только тех, кто мог залпом осушить «стакан» (а точнее, кубок) вина или пива «размером с ведро».