Держава под зверем

Они что, сговорились? Чета Синельниковых прикатывает к нам почти каждый свободный вечер одновременно с Лаврентием Павловичем, если весь наш триумвират находится в столице. А на субботу и воскресенье могут и остаться, если нет срочных дел. Пригодились гостевые домики, которые мало чем уступают нашему семейному жилищу. Начиная со дня Иосифа Сталина и, соответственно, первой годовщины победы в Великой Освободительной войне, мы ввели в стране пятидневную рабочую неделю и дружно пытаемся подавать пример подчиненным. Получается не очень хорошо, так как различных происшествий, требующих нашего внимания, в огромной державе хватает. Мы довольно весело ужинаем всей компанией, затем Светка с Галиной укладывают нашу доченьку (интересно, устроит Натали сегодня ночью очередной концерт? Режущиеся у ребенка зубки – это серьезно!), а уже потом собираемся в малой гостиной, где мы с Егором поочередно описываем Берии ситуацию в том мире. Политика и экономика, коррупция и смыкание бандитов с правоохранительными органами в девяностых. Мы рассказываем о том мире все, ничего не скрывая. О мире и о проекте «Зверь», который закинул нас сюда.

Чем-то смутно это мне напоминает Индо-Пакистанский инцидент, – выдал однажды Синельников словами Высоцкого из старой песни.

– Ммм? – совершенно не понял его я.

– Вечерние посиделки в номере Викентьева на старой базе «Зверя», – пояснил свою мысль Егор.

А ведь действительно похоже. Рабочий день закончился, и мы собираемся, потому что не можем не думать о проблеме, которую пока не можем решить.

– Подполковник – директор проекта?

– Это тот, за которого Катя Зосницкая замуж вышла? – почти одновременно спросили Берия и Светка.

– Он самый, – подтвердил я.

Однако какие разные ассоциации у людей!

– Когда у нас будет связь, мы сможем на него опереться? – тут же задал вопрос маршал.

– На него и на тысячи и тысячи других таких же честных парней, – ответил Синельников, – я достаточно хорошо знаю Юру. Такой не предаст. Он из тех, кому «за державу обидно».

Берия посмотрел на Егора, потом перевел взгляд на меня. Я поддержал мнение друга кивком. На лице маршала появилась загадочная улыбка.

– А почему бы не попробовать? – совершенно непонятно заявил он.

– Что? – теперь уже наш с Синельниковым вопрос прозвучал одновременно.

– Военный переворот.

Мы с Егором переглянулись.

– Нет, не выйдет, – сказал он.

– Нереально, – подтвердил я.

– А вот теперь – не торопясь и по пунктам. Почему нереально? – потребовал маршал.

– Полностью не скрыть подготовку, – начал я, – задавят.

– Вопрос крыши, – продолжил мой друг, – требуется очень серьезная поддержка сверху. А там нет никого, кто желает изменения сложившегося положения.

Что такое «крыша», наш маршал уже знает.

– Они живут на продаже страны тем или иным путем, – подтвердил я.

Берия задумался.

– Неужели ничего нельзя сделать? Шантаж, компромат – следоскоп, как я понимаю, там собрать будет не сложно? – наконец, физическое устранение особо одиозных личностей! – маршал фонтанировал идеями.

Н-да, иногда взгляд сороковых годов гоже неплох. Наша с Егором некоторая зашоренность с этой точки зрения как-то не предполагала убийства крупных политических фигур. Мы опять переглянулись.

– Собственно говоря, а почему бы и нет? – согласился я с Берией. – Это ведь все не в один день будет делаться. Минимум полгода-год уйдет на подготовку. На поиск и привлечение достойных людей, на разведку и раскачивание мировой экономики. Когда тебя десантировали, – взгляд на Егора, – все было еще более-менее терпимо, а уже позже… Очередной виток кризиса. Ситуация хуже, чем в конце приснопамятного первого десятилетия двадцать первого века. Вообще там то, что должно вести к процветанию, действует строго наоборот – к экономической разрухе.

– А вот здесь, пожалуйста, поподробней, – потребовал маршал.

– Я вообще-то не экономист, – сразу предупредил я, – попробую своими словами…

– Знаю, Вася, какой ты дилетант в финансах, – тут же подколол Егор, – так что давай не выеживайся.

Лаврентий Павлович тоже усмехнулся, но промолчал.

– Основным локомотивом мировой экономики в том мире, в отличие от нашего, где ведущей державой планеты де-факто стал Советский Союз, являются Штаты, – начал я, – а у них уже в конце двадцатого века начали складываться очень серьезные структурные экономические дисбалансы. Инвестиции в бурно развивающиеся информационные технологии превысили все возможные прогнозы. А эти технологии привели к приличному росту производительности труда в очень многих сферах промышленности. Как следствие – усилилась безработица. При большей производительности труда требуется меньше работников. Соответственно, резко упали покупательная способность населения и спрос. Тут же упали продажи. Производство резко превышает потребление. Круг замкнулся. Америка потянула за собой весь мир. Я, конечно, очень кратко описываю, совершенно не полно. Только то, что мне кажется основным.

– Структурный дисбаланс экономики, говоришь? – взгляд Берии через круглые стекла пенсне был очень задумчив. – А нам здесь такое не грозит?