Держа океан (ЛП)

Дэвид рассказывал о том, как он играл в футбол, и что у него было много девушек. Сейчас он не может ходить, лишь двигает головой и немного левой рукой, но своей инвалидной коляской он управляет так же, как хулиганы водят свои машины. Я был единственным человеком, которому не нравился Дэвид. В день его приезда все вели себя так, будто к ним в гости приехала какая-то кинозвезда. Даже Стюарт, который никогда ни с кем не разговаривал, вышел из своей комнаты, чтобы увидеть приезд сына Боба.

В «Рузвельте» уже было одиннадцать жильцов, и Дэвид стал двенадцатым, последним переехавшим сюда человеком. Он ехал на своей коляске по пандусу в солнечных очках и черной футболке, на которой было написано «Типичный хулиган». С ним были Боб, жена Боба и высокий чернокожий мужчина. Боб приветственно помахал нам рукой. Чернокожий мужчина тоже стал махать и улыбаться, когда некоторые жители вышли их встретить. Стюарт сразу спросил у мужчины, кто он.

— Джимми. — Мужчина улыбнулся и протянул Стюарту руку, которую тот проигнорировал, потому что не терпел вообще каких-либо прикосновений, и Джимми убрал руку обратно. — Я один из помощников Дэвида. А как зовут тебя?

Стюарт стал напевать и отвернулся лицом к стене (в этом был весь Стюарт), а Дэвид пробормотал то, что нам слышать не полагалось. Но я слышал.

Он сказал:

— Добро пожаловать в дом уродов.

Боб представил нам всех людей, приехавших с ним: Дэвида, Джимми, жену Боба Энди и двух его дочерей, с которыми я прежде не встречался, Кейтлин и Трину. Они не улыбались и стояли рядом со своей матерью. Я мог сказать, что Дэвид, как его мать и сестры, не были похожи на Боба. Они боялись аутистов и думали, что мы отсталые. Я старался вести себя как можно лучше, вспоминая все уроки по социальной адаптации. Я старался как мог, но они все равно относились ко мне иначе, чем, например, к Джереми. Ему потребовалось всего лишь улыбнуться, и они тут же расслабились.

Дэвиду никто не нравился. Он сказал отцу, что хочет пойти в свою камеру, чем очень рассердил Боба. Они зашли в комнату Дэвида и встали в коридоре, озираясь вокруг, будто колебались, не зная, что им делать дальше, пока Тэмми и Салли не подошли поговорить с ними.

Так как Дэвид и его семья оставались в его комнате довольно долго, некоторые жители стали расходиться по своим комнатам или общим залам, но мы с Джереми остались. Дэвид заставлял меня нервничать, и я хотел узнать о нем как можно больше.

Важно знать своих врагов.

Джереми наклонился, чтобы прошептать мне на ухо:

— Ты можешь слышать их через дверь?

Я кивнул и продолжил слушать.

Джереми достал свой телефон и написал в блокноте:

«Что-то хорошее?»

Я приложил руку к своему уху, и он не стал мешать мне слушать.

Джереми терпеливо ждал, пока я записывал разговор на свой мозговой жесткий диск, и они не перешли на обсуждение более скучных вещей. Я взял Джереми за руку, повел его обратно в нашу квартиру и сел вместе с ним на диван. Джереми молчал и тихо ждал, когда я расскажу о том, что слышал.

А я слышал многое.

— Дэвид не хочет жить в «Рузвельте». Он думает, что все мы кучка умственно отсталых уродов, и он злится, что отец запихнул его сюда. Боб рассказал ему о том, что «Рузвельт» нужен людям с особыми потребностями, рассказал, как плакали некоторые семьи, узнав об открытии такого учреждения, потому что были ему очень благодарны, ведь больше нигде их близкие не могли найти такую поддержку и независимость. Боб сказал, что это касается и Дэвида, а Дэвид рассердился. Он ответил, что отец просто должен был дать ему умереть, что теперь его жизнь ничего не стоит.

Джереми выпрямился, и я не мог прочитать такие сложные эмоции, появившиеся на его лице.

— Ой. Это плохо.

— Потом его мама начала плакать и говорить: «Дэвид, не смей сдаваться!» Она рассказала ему о том, какими большими возможностями обладает «Рузвельт» и о том, что Тэмми и Салли обеспечат его лучшим уходом, чем тот уход, который она могла бы дать ему дома. Она сказала, что надеется, он понимает: она не выставила его из дома, просто «Рузвельт» мог дать ему намного больше, чем она.

— И что он на это ответил?

— Что ей не надо ничего ему давать, кроме как сойти с этого автобуса. Я не понимаю, что это значит. Они не ехали сюда на автобусе, но здесь рядом есть остановка. Он думает, что из-за нее будет слишком шумно? Ну так здесь же курсируют гибридные автобусы, и они ездят очень тихо.

Выражение лица Джереми было слишком сложно для моего понимания. Его губы были сжаты, большие глаза были округлены, будто он грустил, но губы говорили, что он был сосредоточен.

— Это метафора. Ему хочется покончить с собой. Думаю, этого следовало ожидать, когда твоя жизнь так круто изменилась. Печально, что он до сих пор это чувствует, ведь прошло уже два года, и ему помогают такие замечательные родители. Я с трудом убеждаю своих родителей в том, чтобы они помогали мне платить за аренду, а Боб построил для него и для его независимости целый Центр.

— Дэвид хулиган и придурок. С ним определенно будут проблемы.

Джереми нахмурился и покачал головой.