Держа океан (ЛП)

— Нет. Тебе нужно идти с этой стороны. — Он подтолкнул меня к дальней стороне тротуара, ближе к домам. — Ты нервничаешь, когда идешь с другой стороны.

— Да?

— Да. Ты подпрыгиваешь, когда проезжает автомобиль. Ты это делаешь и на этой стороне, но здесь ты более расслабленный.

А я и не знал, что делаю так. Как много других людей это заметили?

— Я не знал. Прости.

— Не извиняйся. Но ты должен ходить по этой стороне, а не по той.

Оставшуюся дорогу мы не разговаривали, но, когда мы гуляем, обычно разговариваем мало. Я использовал это время, чтобы подумать, насладиться нашей с ним прогулкой. Кроме того, было забавно узнавать, что именно он считал. Я узнал, что если он молчит, то он что-то считает. Я часто спрашивал его об этом после наших прогулок, поэтому сейчас он сам рассказал, когда мы пришли туда, куда направлялись.

— Девятьсот тридцать одна трещина в тротуаре, — объявил он, когда мы добрались до магазина.

Он толкнул перед собой разноцветную, полосатую тележку, в которую, как объяснила Мариетта, мы должны будем положить пакеты с продуктами.

— Сто двадцать четыре неровных и восемьсот семь прямых трещин.

— Трещины на тротуаре? Наверняка ты уже считал их между своим домом и магазином.

— Да, но сегодня появились четыре новых.

Я задался вопросом, каково это иметь мозг, который запоминает столько вещей. Думаю, это было бы утомительно, но Эммет этим наслаждался.

Я собирался расспросить его о трещинах, но, когда мы вошли в магазин, я врезался в стену из шума. Я бывал в этом магазине раньше, и он мне нравился тем, что был небольшим, но я никогда не приходил сюда в то время, когда здесь в углу играли живую музыку. Магазин был полон людей, которые смеялись, говорили, совершали покупки. Мне было не до смеха. Все, чего я хотел — сбежать оттуда. Казалось, кто-то в моей голове стучал в тарелки. Стало трудно дышать. И мне было стыдно за приступ паники перед Эмметом.

А затем внезапно все прошло. Вернее, тарелки исчезли. Я все еще тяжело дышал, но мы были снаружи, и Эммет усаживал меня на скамью.

Он неловко коснулся моего лица.

— В магазине слишком громко.

— Прости, — попытался сказать я, но в основном прохрипел.

Он надавил на мою спину своей теплой рукой, чтобы я наклонился и просунул голову между своих коленей.

— Делай глубокие вдохи. Подумай о чем-нибудь хорошем.

Он был так спокоен и логичен, что это удивило меня, в основном из-за моего приступа. Мне потребовалась минута, чтобы восстановить над собой полный контроль, но я восстановился за гораздо меньшее время, чем обычно.

Мне стало грустно, когда он убрал руку.

— Тебе лучше. Нужно принести тебе попить. Ты в порядке?

Я кивнул.

— Хорошо. Я пойду найду Кэрол.

Я думал, что он зайдет внутрь, но он, раскачиваясь вперед и назад, слонялся у дверей магазина, пока наружу не вышла немолодая рыжеволосая женщина с яркой улыбкой и в фартуке, который говорил о том, что она сотрудник магазина.

— Привет, Эммет. Где твоя мать?

Эммет не смотрел ей в глаза и продолжал раскачиваться.

— Она дома. Я здесь со своим другом Джереми. Но ваша музыка слишком громкая, и в магазине слишком много людей. У него был приступ паники и ему нужно что-то попить. Для меня она тоже слишком громкая. Я к этому немного привык, потому что практиковался, но сейчас магазин мне не нравится. В нем неуютно нам обоим.

Кэрол повернулась ко мне, сочувствуя.

— Ох, милый. Мне так жаль.

Она разговаривала со мной, как будто я был четырехлетним. Я закрыл глаза, желая, чтобы она ушла.

Эммет её не щадил.

— Кэрол, ваша музыка слишком громкая. Вы расстраиваете людей, что плохо для вашего бизнеса. Алтея прочитала бы вам лекцию о эйблизме¹¹. Я бы тоже прочел вам лекцию, но сейчас не могу. Мы должны позаботиться о Джереми. Он расстроен и ему нужно чего-нибудь попить.

Я попытался сказать, что в порядке, но в порядке я не был. Эммет и Кэрол проговорили еще минуту, он попросил две минеральных воды с малиной, дал ей список покупок и кредитную карту его матери. Затем сел рядом со мной.

— Я прошу прощения за ее музыку. И злюсь на нее за то, что она расстроила тебя.

Он был самым спокойным злым человеком, которого я когда-либо встречал. Я все еще чувствовал себя неловко, хотя был рад, что Эммет встал на мою сторону.

— Все в порядке. Уверен, что нормальные люди наслаждаются вечеринкой.

— Не существует нормальных людей. Нормальность ложь. Магазин должен быть доступен для всех людей, а не только для тех, кому нравится громкая музыка. Это невежливо. Я расскажу об этом маме. Она член кооператива. Они должны учесть потребности всех людей. Проходы магазина должны быть достаточно большими для инвалидных колясок. Они должны создавать спокойную обстановку для людей, нуждающихся в спокойствии. Если бы наша чувствительность была стулом, они были бы обязаны предоставить для него отдельное помещение.

Он говорил тем же бесцветным голосом, что и всегда, но качался резче, сжимая и разжимая кулаки на своих коленях. Это был злой Эммет. Злой, защищающий Эммет. Злой для меня. Он бы вступился за меня.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

Он посмотрел на меня. Ну, куда-то рядом со мной.

— За что?