Дерьмовый меч

— Что, опять король Ахрендир разводится с королевой Ахрениэлью? — тоскливо заныла Менька. — И шо вы таки не успокоитесь никак? Каждые сто лет — опочки! — опять Ахрениэль застукала Ахрендира во время очередной межрасовой оргии и уехала к мамочке, в Земли Первозданных Переизбранных. И вот ви снова делите свое имущество, теряя тридцать процентов казны на выплатах адвокатам и десять процентов на растаможке при перевозке грузов. Потом миритесь и женитесь уж не помню по какому разу — и вертай все взад, с растаможкой же…

— Ибо сказано в великой книге Исход-из-спальни: «Эльф да прилепится к жене своей навечно и да пребудет прилепленным и прискорбным во тьме веков», — как-то без энтузиазма поддакнул Розамунд. — Мене-Текел-Фарес, родная, ты же понимаешь, не от хорошей жизни я в леса подался. Надоело по судам таскаться, пока решают, с кем дети останутся.

— Дети? — изумилась я. — Какие дети? У тебя что, есть…

Темница покачнулась и раздвоилась. При мысли о толпе малолетних розамундиков и прелестной белокурой жене-эльфийке глаза мои непроизвольно съехались к носу.

— Да нет, нет! — досадливо отмахнулся Розамунд, по-прежнему обнимая меня обеими руками. — Дети — это я и мои братья-сестры. Мы числимся детьми до трехтысячелетнего возраста. Я по эльфийским меркам — недееспособный подросток.

Ничего себе! То есть я сейчас занимаюсь растлением малолетних? Я осторожно высвободилась из подростковых объятий. Мало ли что… Доказывай потом… эльфийскому суду.

— Значит, никаких эльфийских отрядов на подмогу не придет? — с тоской спросил Лассаль.

— Не-а! — беспечно покачал головой могучий малолетка. — Все сейчас за королевской четой следят, кто за папеньку болеет, кто за маменьку. Ставки делают, группы поддержки тренируют, шарфы болельщицкие вяжут. Развлечений у эльфов немного, каждый развод, каждая смута — праздник.

— А нас, значитца, побоку? — хмуро вопросил Гаттер.

— Ну я ж пришел! — недоуменно развел руками принц.

— Тьфубля! — только и ответили мы нестройным хором.

— Ребята, ну что вы как эти… — принялся канючить Розамунд. — Щас что-нибудь придумаем, вытащим вас отсюда, к нам в леса отведем, покормим.

— Не хочу!!! — взвыла я. — Не хочу больше ни в леса, ни в пустыню, ни в горы, ни в пещеры! Ты хоть понимаешь, обалдуй остроухий, чего девушке надо? Я знаешь, когда в последний раз ванну принимала? Знаешь, когда ела по-человечески? Как у меня жо… мышцы от верховой езды болят? Я в мире людей лучше жила! У меня была своя квартира! А в квартире — два сортира! А тут… то кусты, то пески, то будочка на заднем дворе! Я насквозь провоняла этим вашим… артефактом!!! — и я с силой шарахнула об стену Дерьмовым мечом. Меч заорал, а стена расступилась. За нею открылся потайной проход, уводящий куда-то в уже знакомую душную темноту.

Не смотря на мой вопль «Нипайду-нипайду-нипайдушеньки!!!» меня на руках вынесли из темницы и потащили вглубь пещер.

«Если на гномов каких наткнемся, точно сдохну!» — пообещала я себе и оскорбленно сложила руки на груди. Вот пусть несут, пусть. А сама я больше шагу не сделаю, гори оно все синим пламенем. У меня, итить их всех факом, собственная гордость имеется. Королевская. Хотите, чтоб я вас завоевала и на троне воцарилась — создайте условия. А то ортоклазами тушку облепили, вонючку гнутую в руки дали — и готово дело, можно мной из города в город, из эпохи в эпоху в боулинг играть. Не-е-ет, товарищи дорогия, так не пойдет. Не пойдет так!

И тут моя тушка со всего размаху пропахала ортоклазами потолок. Хорошо, что мой выдающийся, защищенный бронелифчиком бюст оказался самой высокой точкой периметра меня. Иначе подданные, несущие меня на вытянутых вверх руках, вынуждены были бы в дальнейшем довольствоваться безносой королевой.

— Стой! Стой, кому говорю! Я слезу! — завизжала я, забыв о намерении больше не ходить своими ногами никуда, если там для меня не приготовлено достаточное количество сортиров, ванных, душевых и столовых.

Менька и Розамунд обменялись хитрыми взглядами и тайным рукопожатием. Но я демонстративно сделала вид, что не заметила. Спрыгнув на пол и оглядевшись, вздохнула. Потом закрыла глаза. Потом открыла. Мало что изменилось. Если не считать фосфоресцирующих глаз Мене-Текел-Фарес и Розамунда, да отблесков на моих ортоклазах, источников света было… не было. Говорят, под горой надо ориентироваться по движениям воздуха. То есть идти в сторону сквозняка. Тут сквозило отовсюду. И идти, соответственно, можно было во все стороны. А потом вернуться обратно в камеру. Авось перед казнью покормят и обмылок дадут. С веревкой в комплекте.

— Сейчас-сейчас! — деловито заявил Розамунд и потащил к себе мешок, с которым Гаттер не расставался с момента выхода из эльфийского леса. Гаттер сопел, пинался и мешок не отпускал. — Дай, а то как дам! — Эльф наконец-то выдрал емкость с артефактами из ручонок юного Поппи и с головой погрузился в недра мешка. — Все тебе будет, любимая…