Дерьмовый меч

Дверь я распахнула пинком ноги, королева я тут или кто? Моя команда ввалилась следом и тут же начала обмениваться впечатлениями о галоперидолом вкусе.

— Простору маловато, развернуться негде, — заявил Чкал, топорща перья.

— Ни кормушки, ни лотка, совершенно о коте не заботятся, — это Лассаль, ясное дело.

— И стражников ни одного, а у меня как раз похмелье… — лязгнул меч.

— И стырить-то нечего, ни лепнины, ни золота, хоть бы каких завалящих три ковра импортных… — разочарованно протянул Гаттер.

Финлепсин заныкался за колонну и сделал вид, что он вообще не с нашей группой.

— Чистенько, конечно, но бедненько, — постановила Менька. — Прямо даже неудобно, твое величество, как будто не трон предков возвращаем, а сиротский приют грабим.

— Ша! — рявкнула я. — Всем заткнуться и слушать сюда. Если есть Тронный зал, то в нем однозначно есть трон. Не лезьте на него — он мой! В смысле, трон мой, а с Галоперидолом делайте че хотите.

— Неужели ты убьешь меня, о прекрасная Мурмундия? — раздался вдруг голос.

Приглядевшись, я обнаружила трон, а на нем — ну кто бы мог подумать — Галоперидола. Так вот ты какой, северный олень, в смысле, злобный потрох. А че глаза свои бесстыжие под черным капюшоном прячешь, или боишься чего? Ага, вижу, боишься, вон и ручки бледные задрожали, и медальон на груди запрыгал попугайчиком.

Свистя Дерьмовым мечом над головой, я прыгнула к узурпатору как японский нинзя.

— Я убью тебя! — крикнула я.

— А мотив? — поинтересовался мерзавец.

— Зачем тебе еще мотив? Не Кобзон, умрешь молча! Ты вверг мое королевство в хаос!

— Ничего подобного, — стойко оборонялся Галоперидол, не открывая своего лица. — Это были демократические реформы.

— Ты сжег мою столицу!

— Но, дорогая Мурмундия, это же был несчастный случай, и потом, столица была застрахована…

— Ах ты подлец! Ты смеешь мне возражать! Ты… ты УБИЛ МОЕГО ОТЦА!!!!!

— Мурмундия. — Галоперидол поднялся с трона и распахнул объятия. — Я и есть ТВОЙ ОТЕЦ!

Ууупсссс… приехали….

Но не успела я ничего сказать, как с неба на нас обрушилась верещащая черная молния с паучьими лапами. Эта гарпия выхватила у меня склянку с приворотным зельем и взвилась под потолок. Оттуда хлестнуло ультразвуком, да так, что мы все пригнулись. А потом Мордевольта выпустила склянку с приворотным зельем из своих мерзких лап. Как зачарованные, мы следили за ее полетом… вот она все ближе к мраморному полу, ближе… и тут грянул взрыв.

— Отступаем! — заорала я оглохшим соратникам.

— Чаво? — не поняли те, вытряхивая из ушей строительный мусор.

— БЕЖИМ!!!

И мы побежали, а за нашими спинами взрывались мраморные колонны, начиненные динамитом. Одна из них, как ядерная ракета, летела прямо на меня. …Последнее, что я помню — это морда горгульи на ее капители.

Я очнулась в тесном и темном подземелье.

— Где я? — простонала я. — Кто здесь? Что все это значит?

— Тише, твое величество, — отозвался Лассаль, менявший тряпку с уксусом на моем бледном челе. — Мы в тюрьме.

Я застонала.

— Это была ловушка, — отозвался тонким голоском пришибленный Гаттер.

— Попались как последние поцы, — констатировала Менька, сидевшая на кипе гнилой соломы.

— А где Чкал? — Я села рывком и обвела всех глазами. — Что с ним?

— Улетел, — вздохнула Менька. — Но обещал вернуться. С помощью и огневой поддержкой.

— А Финлеписин? — Жалко будет, если с ним что-нибудь случится, я уже привыкла к этому красавчику с вечно обожающим взглядом.

— Не знаем, — вразнобой и довольно уныло откликнулись соратники.

— Помочь нам может только великий герой, без него мы отсюда хрен выберемся, — проскрежетал меч. — Мордевольта все продумала. Прямо не баба, а цельный Пентагон.

Я села, держась за голову. Второй рукой я нащупала между своих прекрасных грудей хрустальный свисток. И как я могла забыть?

В моем взоре снова зажглась надежда! Я схватила свисток, трижды дунула, и…

— Вот мы и встретились, моя королева. — К моей стройной спине прижался такой знакомый, такой родной длинный нож из филистимлянской стали.

— Розамунд!!! — не удержалась я от крика, кидаясь ему на шею. — Ты скучал по мне?

— Я выплакал свои глаза, — поклонился прекрасный эльф, обнимая руками меня всю.

И я пала в его объятья.

Потуга двадцать седьмая

И тут же выпала из них.

— А почему ты один? Где все?

— Разве тебе мало меня, моя королева? — изумился Розамунд. — Боже мой, вот это аппетиты!

— Но ты же обещал… по свистку весь твой народ… как только, так сразу… — жалко залепетала я, как последняя тефтелькоподавательница.

— Ах, э-э-это… — протянул Розамунд и даже вроде бы покраснел. Или мне только показалось, что покраснел? В темноте темницы и не такое примерещится. — Да, ты же не в курсе МОИХ дел. — Он произнес «МОИХ» с такой обидой, словно мы с ним уже лет двадцать как женаты и я ни разу не дослушала его рассказ о последнем футбольном матче. — У нас гражданская война.

— Знаю! — рявкнула я. — Именно поэтому мне и нужна подмога!

— Да не у вас, а у нас! — рявкнул мой герой в ответ. — У нас, у эльфов!