Дерьмовый меч

- Что это с ним? – изумилась я.

- Раскаяние, – назидательно пояснила Ибена-мать. – Думаешь, Актимэль их ни с того ни с сего проклял?

- А с чего?

И тут богиня-стрыня достала грязное белье моего мужа и потрясла им передо мной. Вернее, потрясла им меня. Фигурально, конечно.

- Когда-то эти двое были неразлучны, – поведала мне Ибена-мать. – Десятилетиями Розамунд и Мундароз косячили и свинячили по всем священным эльфийским местам и сакральным урочищам. Единственный храм, который не подвергся атакам их инфантильного дебилизма, был храм Всеотца богов, божества Нефигделать. Даже этим придуркам было ясно, что попытки осквернения и вандализма закончатся вечной местью. Ибо отцу нашему только дай повод наложить особо заковыристое проклятье…

Бедняга Мундароз, по-моему, всхлипнул в своей неприлично-двусмысленно-тематической позе.

- Но однажды, курнув благовоний со спайсами, эти дети греха решили исполнить древний темномагический ритуал, вызвать в всех демонов ада и пару коньков в придачу. В главном храме бога Нефигделать!

Теперь я отчетливо слышала поскрипывание-постанывание, которое и сама имела привычку издавать в те редчайшие минуты жизни, когда мне было ну очень стыдно. Вспомнив свои ощущения, я искренне посочувствовала деверю, да и муженьку моему дважды пропащему – тоже.

- Эти двухсотлетние сопляки нашли какого-то странного мага из параллельного мира, который, как он выразился, скинул им заклинание. Называлось оно «666 паролей высокой сложности». И что хуже всего, оно работало! Оказалось, если прочитать вслух какую-то неимоверную чушь, можно вызвать не только наших демонов, но и тамошних демонов. Например, Сотану, – произнесла Ибена-мать с ударением на втором слоге. – И обратно отправить демона-попаданца нет никакой возможности. Он и сам не рад, что попал в наше, как он выражается, срендивековье, но деваться-то ему некуда. И поймать Сотану никому не удается – потому его так и прозвали Неуловимым. Вот он и бродит по законным храмам всех богов подряд, воет на луну от скуки, пакостит по мелочи и ждет избавителя.

- А что этот… папаша всенародный, тунеядец… э-э-э… Нефигделать?

- Всеотец? – переспросила Ибена-мать и сделала мхатовскую паузу.

Признаться, меня никогда не интересовала мифология моей новой родины. Хватало и того, что здесь работает МАГИЯ, причем работает вкривь и вкось, никаких гарантий. Если еще с мифологией связаться – вообще все выйдет из-под контроля. Я уже обдумывала королевский указ о запрете любых попыток связаться с богами без письменной санкции моего величества, заверенной личной печатью первого министра (уж мы-то с Менькой не дадим всем спайсокурам этой страны наломать дров… в храме), как Ибена-мать отмерла и продолжила рассказ:

- Всеотец был милосерден и мудр.

- Ага, как же… – выдохнули на уровне плинтуса.

- Цыц, сопляк! Вы оба могли заснуть мерлиновым сном на тысячу лет! А так тебе всего лишь назначили кару: разрушать все планы твоего братца, всегда и во всем! До тех пор, пока Сотана и его легион неприкаянных духов не вернутся в свою родную преисподнюю!

- ЧТО?!! – Зуб даю, глаза у меня горели не хуже адского пламени. – Это он будет портить мне личную жизнь вечно?!! Ибена, что я-то вашему папане сделала, за что он МЕНЯ так наказал? И кто такой Актимэль?

- Как кто? Мой брат, бог плодородия, секса и прочих безобразий. – Выходит, они всей семейкой замешаны в моем злосчастье?

- Ну а он-то почему проклял Розамунда и этого… – Я ткнула носком сапога тушку Мундароза. – В храме Актимэля никто паролей не зачитывал!

- Вот за неудачный выбор места да за неумелый вандализм и проклял, – пожала плечами стрыня-богиня. – И лишил воображения. А то бы они давно придумали, как отправить Сотану с его свитой назад.

- Сей же час расколдуй его обратно! – взвизгнула я самым некоролевским образом. – Иначе я… иначе я…

- Ну что, что? – издевательски поинтересовалась Ибена-мать.

Действительно, что я могу сделать богине, всемогущей и всеведущей? Погодь-погодь, что ты там бормочешь, демон продолжений в моей голове?

- Иначе я не дам тебе больше ни одной печеньки! – отчеканила я и демонстративно отряхнула руки. – Ни конфет, ни пирожных, ни мороженого, ни безе, ни профитролей, ни эклеров, ни чизкейков, ни трубочек с кремом, ни пирожков с вареньем, ни маффинов, ни кексов, ни тартов, ни тортов, ни вафель, ни зефира, ни пастилы, ни халвы, ни помадок, ни козинаков, ни пряников, ни чак-чака, ни блинов со сгущенкой…

Через полчаса они все еще слушали. Иногда полезно сидеть на диете и смотреть канал «Кухня» голодными вечерами. Можно узнать неведомое богам.

- Ух, ёооо! – прохрипел мой деверь, оторвав, наконец, повинную башку от пола, вытертого его волосами.

- А ну вставай! – разозлилась Ибена-мать. – Извиняться перед Актимэлем сам будешь. Я, так и быть, включу ваше с братцем жалкое воображение авансом. А ты! – Она наставила на меня палец с накрашенным (мной же и накрашенным) ногтем. – Гони вот это все! И каждого по три штуки! Нет, по пять!