Дерьмовый меч

Поведение артефакта наводило на нехорошие размышления. Что, если Розамунд мой тоже, того-с, тайный алкоголик? По эльфам с их неувядаемой красотой и юностью вовек не поймешь, кто они на самом деле. Вон у Шамбла Д‘Ора все пороки налицо, то есть на лице – и его все презирают. За водочку, селедочку и говнофоточку. А будь он красавец, весь в кубиках пресса и кудрях до талии – обожали бы и за пороки. Обожают же все моего второго братца? Да начни он студенток плеткой пороть, они и тогда его залюбят, как миленькие! Хм. А откуда я знаю, что он их не порет?

Я застонала и спрятала лицо в фейспалм. Поздно спохватилась, твое величество. Поздно.

В соседней комнате послышалась возня, отборный эльфийский мат, грозное требование:

- Рассолу мне! – И двери в смежную спальню отворились медленно и печально, точно двери темницы. Моя раскосоухая судьба стояла в проеме, почесывая голую, грязную, волосатую грудь.

Это было ужасно. Пискнув, я закрыла глаза и повалилась без чувств прямо на колени Ибены-матери.

Потуга двадцать четвертая

- А все ты! – надрывалось у меня над ухом что-то знакомое. Что-то, вызывающее в памяти последние мгновения пребывания в Мудротеево и самое начало приключений на земле предков. Проще говоря, оно рычало, как конвейер с тефтельками – и одновременно храпело, как Громудила, сраженный очередным приступом нарколепсии. – Я тебе говор-р-рил, р-р-разбуди меня пор-р-раньше?! Говор-р-рил?!

- Да я и будил! Будил! – отрыкивался другой голос, незнакомый. – Мы все будили! Когда ты вырубил третьего, мы решили дать тебе поспать!

- Мерлиновым сном? Тысяча лет в дупле – и никаких проблем, никаких претендентов на трон?!

- Спятил, что ли? Какой трон, чье дупло, где ты, где Мерлин?!!

- Сейчас мой трон окажется в твоем дупле, братец, чтоб ты знал, как мальчишники после свадьбы устраивать!!!

- А-а-а-а… о-о-о-о… ум-м-м-м… – продемонстрировала я самый действенный общеженский прием под названием «Вы что, не видите – я умираю?»

Прием подействовал, ко мне немедля кинулись и зашептали на ухо:

- Мурмундия, дорогая, ты очнулась? Ты меня слышишь, дорогая Мурмундия?

Словом, моя агония не осталась незамеченной и с полпинка вытеснила со сцены братский скандал. А мне только того и было надо: я немедля заступила на скандальную вахту. Скандал сдал – скандал принял!

В следующие полчаса мы с моим прекрасным Розамундом орали друг на друга, точно два петуха, не поделивших один курятник.

- Я искала тебя, жизнью рисковала, а ты дрых в дупле?

- Не дрых я ни в каком дупле, это фигуральное выражение! Я был в плену!

- В фигуральном плену? Ужравшись в дупло темноэльфиевкой?

- Это общеэльфийская традиция – мальчишник после свадьбы! А еще мы должны были отметить государственный магический праздник!

- Какой праздник? Праздник дефлорации меня? Так ты его прое… просра… пролетел, как фанера над Парижем, муженек!

- Над каким Парижем? Я не ездил ни в какой Париж! Просто каждый год мы с друзьями…

- Ходите в баню?

- Ну да, а откуда ты знаешь?

- Видела я, как вы ходите в баню!

- Как видела? Когда? Кого? И ты смеешь утверждать, что тебя все еще требуется дефлорировать?

- Смею! Кто хочешь подтвердит – и Ибена-мать, и ее братец, бог секса!

- Что-о-о-о?!! Самые злоебучие божества во вселенной будут подтверждать девственность моей жены?

- А ты бы еще дольше гулял с друзьями в бане, глядишь, не было бы у тебя ни жены, ни ее девственности!

- Так ты просто искала мне замену?

- Я? Да в этой стране все геи, импотенты и родственники! Я не извращенка, чтобы из них мужа выбирать!

- Значит, я гей, импотент и родственник?

- А вот не знаю! Может, ты потому и не сбежал от фон Честеров, что выбрать между ними не смог.

- Да я… – И тут мой прекрасный раскосоухий подпрыгнул с места на три метра вверх – вертикально, будто блоха – и втянулся в раскрывшийся в воздухе портал.

Звук от всеобщего фейспалма прокатился по Хогвартсорбонне. Я только презрительно хмыкнула. Ну конечно, мой драгоценный супруг поступил, как настоящий мужчина – трусливо удрал, хлопнув порталом.

- Актимэль меня раздери… – пробормотал кто-то, потерявшийся на фоне нашей с Розамундом первой семейной ссоры. Ага, вот ты где, деверь-устроитель мальчишника! Я обернулась с твердым намерением снести голову мерзавцу, ставшему причиной бессмысленного и беспощадного квеста.

Передо мной стоял… Розамунд. Точно такой же, только в другой цветовой гамме. Насмешница-судьба словно решила предложить мне выбор между белым и черным, темными прОклятыми дроу и светлыми, но дикими обитателями Великого леса. И теперь брат моего мужа, его копия цвета кофе, с волосами, как лунное серебро, рассматривал меня глазами. Опаловыми, замечу.

- Привет, – подмигнул он мне. – Я Мундароз, будем знакомы.

- Ибена-мать, – только и смогла выдохнуть я.

- Да здесь я, здесь, – материализовавшись сбоку, похлопала меня по плечу богиня.

При виде моей, как уже было сказано, стрыни мой опаловоглазый деверь побледнел до оттенка кофе с молоком, пал на колени и простерся ниц. То есть попросту стек на пол и прилег у наших ног лужицей латте. Серебро волос исполняло роль молочной пенки.