Дерево растёт в Бруклине

Маленькая Мэри улыбнулась и поклонилась. Девочки в зале улыбнулись ей в ответ, а мальчики из тех, что приближались к подростковому возрасту, присвистнули.

– Мама девочки Мэри купила эту куклу и заказала для нее в точности такой же наряд, как у Мэри.

Мэри сделала шаг вперед и подняла куклу над головой. Потом отдала куклу даме, чтобы оправить юбочку и сделать реверанс. И правда, убедилась Фрэнси. Голубое шелковое платье, обшитое кружевами, розовый бант в волосах, черные лаковые туфельки и белые шелковые носочки – все у куклы было точь-в-точь как у красавицы-девочки.

– Эту куклу зовут Мэри в честь доброй девочки, которая дарит ее вам, – продолжила дама, а девочка снова мило улыбнулась. – Мэри хочет подарить эту куклу какой-нибудь бедной девочке, которую зовут тоже Мэри.

Словно ветерок по полю ржи пробежал взволнованный шепот по рядам девочек в зале.

– Есть ли среди вас бедная девочка по имени Мэри?

Наступила тишина. В зале было не меньше сотни девочек по имени Мэри. Замолчать всех заставило слово «бедная». Ни одна Мэри не встала, как бы ни хотелось ей получить куклу, потому что не желала становиться символом всех бедных девочек, которые собрались в зале. Они начали перешептываться между собой: никакие они не бедные, и дома у них есть куклы получше, чем эта, и наряды покрасивее, чем у этой девочки, да только неохота надевать. Фрэнси оцепенела, она страстно желала эту куклу.

– Так что же? – спросила дама. – Ни одной Мэри в зале?

Она подождала и повторила свое предложение. Никто не отозвался. Она заговорила с сожалением:

– Очень жаль, что среди вас нет девочки по имени Мэри. Придется малышке Мэри забрать эту куклу домой.

Девочка улыбнулась, поклонилась и развернулась, чтобы покинуть сцену вместе с куклой.

Фрэнси больше не могла терпеть, просто не могла. Как в ту минуту, когда учительница хотела выбросить тыквенный пирог в мусорную корзину. Она вскочила и вытянула руку как можно выше. Дама заметила ее и остановила девочку с куклой.

– О! У нас все-таки нашлась одна Мэри, очень робкая Мэри, но это не важно, Мэри есть Мэри. Поднимись к нам на сцену, Мэри.

Дрожа от смущения, Фрэнси прошла по длинному проходу и стала подниматься на сцену. Она споткнулась на лестнице, и девочки захихикали, а мальчики захохотали.

– Как тебя зовут? – спросила дама.

– Мэри Фрэнсис Нолан, – прошептала Фрэнси.

– Громче. И смотри в зал.

С жалким видом Фрэнси посмотрела в зал и повторила как можно громче:

– Мэри Фрэнсис Нолан.

Лица в зале казались ей воздушными шариками на веревочках. Фрэнси подумала – еще немного, и все шарики сорвутся с привязи и взлетят под потолок.

Девочка-красавица подошла к ней и вручила куклу. Фрэнси обняла куклу, словно ее руки для этого были созданы. Словно росли в ожидании этой куклы. Красавица Мэри протянула ладошку, чтобы пожать руку Фрэнси. Несмотря на смущение и растерянность, Фрэнси отметила, что ручка была белой, изящной, с разводами голубых вен и блестящими овальными ноготками, розовыми, как сердцевина ракушки.

Пока Фрэнси возвращалась на место, дама говорила:

– Вы только что увидели настоящее доброе дело, в котором проявился дух Рождества. Малышка Мэри очень богатая девочка, ей подарили на Рождество много прекрасных кукол. Но она не жадная девочка. Она захотела осчастливить какую-нибудь бедную Мэри, которой не так повезло в жизни. Поэтому она подарила куклу этой бедной девочке, которую тоже зовут Мэри.

Глаза Фрэнси наполнились горючими слезами. «Почему бы им просто не подарить мне куклу? – думала она. – И не твердить без конца про то, что я такая бедная, а она такая богатая? Почему они не могут подарить просто, без всех этих слов?»

Но на этом позор Фрэнси не закончился. Когда она шла по проходу на свое место, девочки наклонялись к ней и злобно шипели:

– Нищенка, нищенка, нищенка!

«Нищенка, нищенка, нищенка», – клубилось вокруг нее. Эти девочки чувствовали себя гораздо богаче, чем Фрэнси. Они были так же бедны, как она, но у них имелось то, чего не хватило ей, – гордость. И Фрэнси это понимала. Она не испытывала угрызений совести из-за того, что соврала и получила куклу обманом. Она заплатила за свою ложь и за куклу ценой своего достоинства.

Фрэнси вспомнила, как учительница советовала ей записывать свои мечты вместо того, чтобы рассказывать. Может, и за куклой не следовало так рваться, а нужно было сочинить историю про нее. Но нет же! Нет! Обладание этой куклой в сто раз лучше любой истории про куклу. Когда в конце праздника все встали, чтобы спеть «Усыпанный звездами флаг», Фрэнси уткнулась лицом в кукольное лицо. Она вдохнула прохладный нежный запах расписанного фарфора, чудесный незабываемый запах кукольных волос, ощутила божественное прикосновение новой кисеи. Кукольные ресницы, как живые, коснулись щеки Фрэнси, и она задрожала от наслаждения. Дети пели:

Над землей свободы,
Над родиной храбрых.

Фрэнси крепко-крепко сжала крошечную ручку куклы. Пальцы свело судорогой, и ей показалось, что кукла ответила на пожатие. Фрэнси почти уверилась в том, что кукла живая.