Дерево лжи

Пока она была без сознания, море поднялось, и, подойдя к лодке, Фейт обнаружила, что лодка на плаву и нетерпеливо дергается на привязи. Когда девочка кое-как выгребла из пещеры, ранний утренний свет резанул ей глаза, так что ей пришлось зажмуриться. Снова открыв глаза, она обнаружила, что горит. Какая-то крупинка на ее рукаве жадно зашипела под лучами солнца, вспыхнув, и тотчас сморщилась. Ткань в этом месте загорелась, и крошечный огонек начал проедать в ней дыру. Фейт, опешив, смотрела на происходящее до тех пор, пока боль в руке не дала понять, что огонь настоящий. Она отпустила весла, зачерпнула воду и плеснула ее на огонь. В тот же миг она заметила, что платье начало дымиться еще в четырех местах — на корсаже и в трех местах на юбке.

Фейт решила было, что загорелась сама по себе. Она слышала, что такое бывает. Мужчины и женщины, в то время как они занимались своими делами, внезапно начинали пылать и сгорали до пепла за несколько секунд, причем иногда одежда оставалась целой. В панике она начала плескать воду себе на лицо, юбку, рукава и корсаж. И продолжала обливать себя, даже когда горящие участки потухли и превратились в обугленные дыры. Только когда она убедилась, что больше не горит, ее сердце перестало колотиться как бешеное. Она не понимала, что произошло, но была рада, что все кончилось.

Грести к берегу было тяжело, и Фейт пришлось несколько раз прильнуть к борту лодки, когда ее тошнило. К тому времени, когда она вернулась в их владения, давно рассвело. Залитая солнцем зелень лужайки обжигала глаза, когда она из последних сил брела к дому, стараясь остаться незамеченной. Опаленная, полуослепшая, оглушенная и промокшая от морской воды, девочка с трудом взобралась по ступенькам в сад на крыше и оказалась в благословенной темноте своей комнаты. Она упала в кресло и напилась воды прямо из кувшина, содрогаясь с каждым глотком. Потом открыла ставни и раздвинула занавески, чтобы впустить немного солнечного света. Расстегнула пуговицы и расшнуровала платье. Она едва успела снять выдававший ее траурный наряд и скользнуть в ночную рубашку, когда вежливый стук в дверь заставил ее подскочить.

— Одну секунду!

Комната была полна улик, свидетельствовавших о ее ночной вылазке. Торопливо убирая разбросанную одежду, Фейт случайно задела полевой чемоданчик отца, лежавший открытым на полу. Из него выкатилась бутылочка, внутри которой лежало несколько листьев, срезанных с дерева. Едва их коснулся утренний свет, как они почернели и свернулись, а потом вспыхнули белым пламенем. Послышалось «пуффф». Стекло почернело и треснуло с резким звуком.

— Мисс Сандерли? — донесся озабоченный голос миссис Веллет. — Что-то случилось?

— Нет! — отозвалась Фейт, поспешно схватив горячую бутылочку, но та тут же развалилась на две части. Ногой девочка затолкала осколки под комод и распахнула окно, тщетно пытаясь избавиться от щипавшего глаза дыма. — Я… секунду!

Как только улики были спрятаны, Фейт открыла дверь, с ужасом размышляя, были ли слышны за дверью скрипы, шорохи и грохот, когда она обо что-то спотыкалась.

— Прошу прощения, что побеспокоила вас, мисс Сандерли. — Миссис Веллет была, как обычно, невозмутима, но на ее лице читался вопрос.

Фейт удивилась, с какой стати экономка встала так рано и зачем пришла в ее комнату. Пауза затягивалась.

— Я хотела узнать, будете ли вы завтракать в обычное время или пожелаете встать попозже. Если вы… плохо спали, мисс.

Фейт уставилась на экономку, пытаясь разгадать выражение ее лица. Миссис Веллет явно что-то знала. Что-то слышала. Возможно, что-то видела. Пока Фейт не поймет, что именно известно экономке, она не сможет придумать подходящее оправдание. Она знала, что выглядит растрепанной и невыспавшейся.

— Благодарю, — осторожно ответила Фейт. — Я и правда предпочла бы позавтракать попозже, если можно. — Она не могла устоять перед возможностью лишний час поспать.

— Очень хорошо, мисс. — Шли секунды, но экономка не уходила. — Мисс Сандерли, — снова заговорила она, к удивлению Фейт, понизив голос, — простите меня за эти слова… но ваш отец не захотел бы, чтобы вы так делали.

Лицо Фейт напряглось, а желудок будто сжался в кулак.

— Если вам непременно нужно спускаться туда ночью, — продолжила миссис Веллет, — в холле есть накидка, в ней вам будет теплее. Но до церкви идти далеко, ночи сейчас холодные, да и бдения над мертвым обычно прекращают, когда его тело покидает дом. Ваш отец любил вас. Если вы умрете от простуды, это было бы с вашей стороны неблагодарно.

Фейт потребовалась секунда, чтобы осмыслить слова миссис Веллет. Экономка не знала, где была Фейт, но поняла, что та уходила куда-то. Она сделала вывод, что Фейт продолжает ночные бдения и ходит в церковь, чтобы посидеть рядом с гробом отца, как собака не сходит с могилы хозяина. С огромным облегчением Фейт поникла головой, чтобы взгляд не выдал ее чувства, и слегка кивнула. Из-под ресниц она заметила, что экономка сделала формальный книксен и ушла. Фейт закрыла дверь и сомкнула глаза.