Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Два долгих жарких дня и две долгие мучительные ночи, наполненные заунывным свистом ветра, гуляющего по оврагам, беглецы пробирались на восток. Направления, однако, удавалось держаться только приблизительно. Порой Дандальви казалось, что они кружатся на одном месте. Одно хоть радовало – воды было вдоволь, через каждые сто шагов попадались лужи. Волчонок чувствовал себя отлично – он охотился на мышей, невесть, чем кормящихся в этих пустынных местах.

Только на третий день, после обеда, они выбрались из лабиринта оврагов. Дандальви вздохнула облегчённо, хотя ничего особо не изменилось – разве что теперь шли прямо, не петляя. “Ничего, завтра вечером доберёмся до Безымянки, притока Серой реки” – утешил её гиалиец – “Там и отдохнём”.

Ночёвка в голой степи, день пути (с востока ночью принесло дождевые тучи, пролившиеся под утро бешеным ливнем, после дождя посвежело, и идти по зелёнеющему ковру было одно удовольствие – благо все вещи волок на себе Даргед) и беглецы увидели зелёные берега Безымянки.

С наслаждением искупавшись в реке, гиалиец и его возлюбленная пошли по еле заметной тропинке вдоль берега. “Когда придём к местным” – поучал Даргед её по пути – “Говорить буду я. Ты лучше молчи. Только если обратятся к тебе – отвечай. Хотя местные бидлонтиты обычно женщин не слушают”.

До людей в этот день они, впрочем, не дошли. Темнота окутала приречный лес, прежде чем показалось селение, совсем недалёкое, судя по вою собак и коровьему мычанию. Хорга собачья перекличка привела в состояние крайнего волнения, он порывался бежать в ту сторону, откуда раздавался заунывный вой. Гиалиец поймал волчонка в самый последний момент. Встряхнув его за шиворот, Даргед строго взглянул в волчьи глаза. После этого примкнувший к беглецам спутник мирно свернулся калачиком и уснул. Люди последовали его примеру.

IV

Даргед проснулся до рассвета. Дандальви он будить не стал. Торопиться сегодня смысла не имело. К трупоедам лучше явиться ближе к полудню. А вот дать возможность выспаться спутнице необходимо – на случай, если примут их здесь неласково и, придётся немедленно уходить.

Потому гиалиец лежал, прислушиваясь, как плещется у берега мелкая рыбёшка, как шелестит ветер в кронах тополей и ив, как роет нору какой-то мелкий зверёк в двух шагах от изголовья. Дандальви мерно сопела носом, прижавшись головой к его плечу. В недалёкой деревне стихли, отвыв положенное, последние не угомонившиеся собаки. Всё дышало миром и спокойствием.

Первые лучи солнца, с трудом пробивающегося сквозь листву, разбудили птичью мелюзгу, гнездившуюся в кронах деревьев и в кустах. Птичья какофония разбудила Дандальви.

-Сколько я проспала? – испуганно спросила она, увидев, что уже светло.

-Не так уж и много – ответил Даргед – Солнце взошло совсем недавно. Да нам сегодня незачем торопиться. До ближайшего селения совсем немного.

Освежив лицо речной водой, дочь ард-дина принялась приводить себя в порядок. Занятие это, которому за последний месяц она не могла посвящать слишком много времени, поглотило её целиком. Казалось, для Дандальви не существовало ничего, кроме собственного отражения в ряби воды, да костяного гребня. Старательно расчесав волосы, девушка принялась укладывать их в особый узел – причёску замужней женщины. Обернувшись, она поймала взгляд Даргеда.

-Что ты смотришь так? – капризно спросила дочь ард-дина.

-Как? – гиалиец широко улыбался.

-Не знаю – сказала она – Не смотри на меня так.

-А почему я не могу смотреть так на свою жену, которую безумно люблю – всё так же улыбаясь, ответил Даргед. С этими словами он обхватил её за плечи и поцеловал.

-Прекрати – с деланной сердитостью произнесла Дандальви.

Выступление задержалось до полудня. Хорг недоумённо посмотрел на своих двуногих сородичей, вздумавших устроить кучу малу – до этого большие двуногие волки не играли в те игры, которые любил он. Волчонок хотел уже, было, ради общего веселия, ухватить играючи за ногу Главного или за руку Ласковую, но что-то удержало его. Вместо этого Хорг отправился изучать мышиные норы, занимавшие его со вчерашнего дня.

В порядок себя Дандальви пришлось приводить снова. С особым старанием она укладывала “женин узел”.

Деревня оказалась ещё ближе, чем казалось – достаточно было пройти меньше хариля, и из-за поворота показались глинобитные дома в один - два этажа, протянувшиеся длинным рядом вдоль берега. Между рекой и улицей было пространство шириной в пару сотен локтей, занятое огородами, густо покрытыми дружно всходящей зеленью.

На околице селения играли в пыли голые чумазые детишки с раздутыми животами. При виде незнакомых людей, дети прекратили возню и молча уставились на беловолосых чужаков. Потом, как по команде, помчались в деревню. Только пыль летела из-под голых пяток. “Только молчи” – тихонько повторил гиалиец своей возлюбленной, напоминая о вчерашнем разговоре. Дандальви согласно кивнула.