Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Много чего было в потоке мыслей, струящемся от Дремлющего. Миллионы лет одиночества, звери, проходящие мимо или устаивающие логовища на склонах холма, тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч зверей самых разных пород, разумные создания: танаравиты, кентавры-киндава, люди, проходящие мимо. Мириады событий, случавшихся вокруг: от рождения зайчат сутки назад до ледника, утюжившего эту землю много веков назад. Но в первую очередь одиночество: Дремлющий мог слышать разумных и неразумных тварей, но все его попытки заговорить оканчивались неудачей: большинство просто не слышали его, те же, до чьего сознания удалось достучаться, обычно в панике бежали прочь. Даже гиалийцы, несколько раз оказывавшиеся поблизости, отказывались общаться.

Многое из того, что Место пыталось сообщить Даргеду, не позволял понять весь опыт Единого Народа. Наверное, большая часть информации проходила мимо сознания гиалийца. Да и то, что он сумел понять, было по большей части бесполезно: воспоминания столетней давности о семействе полевых мышей, которое съел лесной кот, или о том, как лет сорок назад два подростка дрались здесь из-за заячьей ловушки, которую поставил один, а второй обчистил.

Наконец вал воспоминаний Места прекратился. “А теперь ты” – прошелестело оно.

-Что, я? – не понял Даргед.

-Делись – прошуршало в голове.

-Чем? – уточнил гиалиец.

-Собой, мыслями.

Разум подсказывал, что не стоит играть с Дремлющим в его игры. Бежать надо, бежать. Даже бежать не надо – нет у Места ни рук, ни щупалец, чтобы схватить его. Просто уйти, закрыть свой мозг от чужого (абсолютно чужого!) разума. Ничего Место Силы ему не сделает. Дремлющие могут подчинять своей воле гиалийцев, только ловя их на любопытстве.

Но совесть говорила другое: Бестелесный разговаривал с ним, вывернув себя наизнанку. Теперь он вправе требовать того же и от гиалийца. Почему-то Даргед назвал Место “он”, хотя о каком поле может идти у совершенно чуждых людям созданий. Сегодня гиалиец уже подчинился своему разуму. Пускай теперь ему советует совесть. И Даргед открыл свой разум Дремлющему.

-Остаться не можешь – прошелестело Место, не спрашивая, а утверждая. И ответа не ожидая.

Даргед подозревал, что Дремлющий понял в его мыслях не больше, чем он сам только что в сообщаемом Бестелесным. Но Место Силы поняло, что нелепое создание, живущее столь недолгий век, куда-то спешит.

-Вернёшься? – спросил Дремлющий.

-Нет – честно ответил гиалиец.

-Почему?

-Не могу. Враги.

Бестелесному это ничего не говорило: у него не было ни врагов, ни друзей – только гложущее его одиночество.

-Помоги – обратился к Месту гиалиец.

-Не понимаю – Дремлющий не умел лгать. Он действительно не понимал, чего от него хочет смертный.

Даргед вновь открыл своё сознание.

Кажется, его собеседник понял. И обрушил на гиалийца волну сведений. Сначала тот не понял, что именно сообщает ему Бестелесный. Но мгновенье спустя всё стало ясно: окружающая местность, только видит он её сразу с сотни направлений, в том числе и из-под земли, расположение трупоедских засад и деревень, места бродов на реке.

-Спасибо – сказал гиалиец, приходя в себя от обилия сведений, вбитых в его голову.

-Приходи. Ещё – прошелестело Место

-Прощай.

-Приходи. Приходи – затухающе шелестело в мозгу.

Теперь он сам совершил то, за что убил семерых своих соплеменников – подумал гиалиец с горькой иронией.

В наступивших сумерках гиалиец вернулся к стоянке. Дандальви сидела, на корточках, отгоняя мошкару. Даргед постоял в стороне, с нежностью глядя на увязавшуюся за ним трупоедку. Сейчас она казалась ему ближе и роднее, чем когда бы то ни было прежде. Да после общения с чуждым и непонятным Дремлющим любой трупоед показался бы почти родным.

Теперь гиалиец яснее понимал опасение, с каким его соплеменники относятся к Местам Силы. Бестелесные, вполне возможно, не имели никаких злодейских планов в отношении смертных. Но общение с нечеловеческим разумом могло привести к самым разным последствиям – особенно, если гиалиец вздумает понять Дремлющего. И древние страхи имели под собой основание. Только дело не в том, что Бестелесные подчинят своей воле чересчур любопытного – просто ты сам будешь медленно сходить с ума, погружаясь в пучину чужих представлений и желаний. А что в состоянии натворить безумец с возможностями гиалийца и совершенно невообразимым образом мыслей – остаётся только догадываться.

“Отдохнула? Нам пора в путь” – сказал Даргед, тихо и незаметно приблизившись к своей спутнице. Дандальви испуганно вскочила.

-Это всего лишь я – улыбнулся одними губами гиалиец.

-Где ты был? – спросила аганка – И что с тобой случилось?

-Что могло со мной случиться – уклончиво ответил гиалиец.

-У тебя такой вид, словно тебе пришлось только что выдержать схватку – сказала Дандальви.

-Пришлось общаться с одним обитателем этих мест. Очень любопытная личность. Уболтал он меня.

-Кто он такой? – дочь ард-дина не очень обеспокоилась, успев привыкнуть к мысли, что с возлюбленным никакие опасности ей не угрожают.

-Так, один местный… дух – подыскал он наиболее близкое к представлениям трупоедов объяснение.