Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Прислушиваясь к завыванию ветра за стенами, Дандальви откидывала в сторону тронутые гнилью луковицы, а целые тщательно оттирала от присохшей к ним земли. На душе было тревожно. Где-то бродил недобитый враг. А с севера, с покрытых вечным снегом вершин гор надвигалась зима. И были ещё сородичи, готовые убить мужа, а саму её протащить по всем селениям за волосы, как последнюю потаскуху, и побить у подножья Кургана Ветров камнями.

Волчонок, повинуясь древнему обычаю своего серого племени, принялся подвывать ветру. "Заткнись!" — раздражённо прикрикнула на него Дандальви. Хорг прекратил пение, недоумённо посмотрев на хозяйку: "Чем это я тебя, Ласковая, прогневал?" Дочь ард-дина, не обращая внимания на волка, продолжала перебирать лук.

3

Утром Даргед встал с первыми лучами солнца. Первым делом он проверил захваченные вчера луки. Они били примерно на двести локтей — неплохо для трупоедского оружия. Лук самого гиалийца посылал стрелы на пятьсот шагов. Впрочем, осмотрев оружие, он уже решил, как можно увеличить дальность полёта стрелы на несколько десятков шагов. Но этим он займётся, когда избавится от бродящего вокруг трупоеда. Сейчас ему хватит своего лука.

— Дандальви, я пошёл — сказал он жене и добавил, усмехнувшись — На охоту.

— Ты уверен, что рана затянулась? — спросила она.

— Смотри — гиалиец показал ей плечо, на котором чётко выделялся розовый рубец.

— Будь осторожен — попросила Дандальви мужа.

— Не бойся, я не собираюсь больше подставляться под стрелы трупоедов — успокоил он её — Вдвоём с Хоргом мы быстро выследим двуногую дичь. А ты сиди в башне и не высовывайся, пока я не вернусь.

— Но лук… — возразила женщина.

— Плевать на корневища — оборвал её гиалиец — Сейчас мы их вынесем наружу, пусть сушатся до вечера. До темноты я, надеюсь, вернусь.

Вместе они вытаскали луковицы, разложив их возле дверей.

— Возьми лук трупоеда — сказал Даргед — Стрелять ты умеешь.

— Конечно — ответила она.

— Счастливо — попрощался он и пошёл на восток, туда, где вчера произошла стычка с трупоедами.

Сначала надо закопать убитых врагов. Кроме этого, оставшийся в живых трупоед наверняка тоже должен был вернуться на место схватки, хотя бы для того, чтобы обчистить трупы друзей.

Присутствие трупоеда Даргед почуял, не доходя до места шагов двести: судя по всему, тот, не ожидая ничьего появления, возился на поляне. Довольно усмехнувшись, гиалиец осторожно пошёл вперёд. Стрела была вложена в лук — натянуть его дело одного мгновения. Трупоед копал ножом могилу для товарищей, не подозревая о приближающейся угрозе. Агэнаяр ожесточённо врубался лезвием в толстый слой дёрна, выковыривая его кусками.

"Добрый день" — негромко произнёс Даргед, встав в десяти шагах позади дикаря. Тот, обернувшись, на миг застыл. Гиалиец и трупоед встретились взглядами. Неожиданно агэнаяр вскочил и бросился в кусты. С налёта проломив их, он скрылся из виду. Даргед побежал, не отставая от противника ни на шаг. Выстрелить никак не удавалось — мешали стволы деревьев и кусты, меж которых ловко петлял трупоед.

Беглец выскочил на открытое место — пятачок шагов десять. Гиалиец замедлил движение, взяв трупоеда на прицел. Но помешал Хорг, прыгнув на противника Даргеда, закрыв его на мгновенье. Агэнаяр, небрежным движением руки отбросил летящего на него волка. Тот с обиженным визгом отлетел в кусты. А трупоед, не замедляя бега, преодолел открытый участок и скрылся в ещё не облетевшем шиповнике.

Даргед продолжал погоню. Временами, казалось, что он вот-вот настигнет врага, но тот каким-то чудом ускользал из-под его носа. Волк несколько раз настигал преследуемого. Но, помня об оплеухе, полученной от трупоеда, не рисковал кидаться на него.

Солнце уже перевалило за вторую половину своего дневного пути, а они всё продолжали свою гонку. По прикидкам гиалийца от башни его отделяло уже не менее тридцати харилей. А проклятый трупоед уводил всё дальше и дальше в горы.

Тяжело дыша, Даргед добрался до вершины горы. Трупоед осторожно карабкался вниз в доброй сотне шагов от него. Вложив стрелу в лук, гиалиец натянул тетиву. Дикарь, увидев, грозящую опасность, кинулся бегом, рискуя в любой момент сорваться и свернуть себе шею. Его мотало из стороны в сторону, Даргед никак не мог прицелиться. Не выдержав, он выпустил стрелу почти наугад. Мимо. Ещё две стрелы, впустую. Четвёртая всё же настигла трупоеда, на самом излёте. Он вырвал её из спины и, издевательски кривляясь, что-то прокричал Даргеду.

То ли от криков, то ли от радостной пляски беглеца каменистый склон пришёл в движение, и длинный серый язык голой земли протянулся на добрых два хариля, до самого подножья горы. Всё произошло столь неожиданно, что гиалиец не понял, что случилось. Трупоед только что вопил, делая оскорбительные жесты в сторону Даргеда. А теперь на этом месте темнела голая земля, а агэнаяр, хромая, выбирался из завала. Трупоеду повезло — он ведь просто мог оказаться заживо погребённым.