Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Незнакомый долговязый слуга столкнулся с гиалийцем нос к носу. "Колдун!" — истошно завизжал он — "Колдун!" Даргед оттолкнул долговязого. Тот отлетел к стене и, наконец-то, замолк. Но из кухонь в коридор выбежала толпа рабов и слуг, перекрывая путь наружу. Опрокинутый гиалийцем слуга был опять на ногах и орал: "Это колдун-лумарг! Он убил дина Морвэтила!" Несколько других слуг-талдфаганов тоже принялись орать: "Да, это он!"

Даргед не успел выхватить меч, чтобы проложить путь к свободе. Полдюжины трупоедов, пыхтя и отрыгиваясь, повисли на плечах. Парочку из них гиалиец сумел сбросить, но на смену им навалилось вдвое больше. Кто-то сноровисто и быстро затянул на запястьях путы.

— Убить его! — предложил кто-то.

— Нет, пусть ард-дин решает его судьбу — возразил ему рассудительный голос.

На том и порешили: никому не хотелось проливать колдовскую кровь, чтобы потом расплачиваться за это неизбежными, согласно поверьям, несчастьями. Связанного Даргеда потащили в Гостевой Зал. Известие, что под крышей дворца ард-дина поймали колдуна, уже успела распространиться, как всегда обросши кучей подробностей, родившихся в головах распространителей.

Благородные господа с нетерпением ждали нечестивого чародея, осмелившегося проникнуть со злодейской мыслью в дом Великого Князя.

2

— Даговорг! Что за нелепость! — воскликнул Бардэдас, увидев гиалийца в окружении возбуждённых слуг — Разве вы не видите, мерзавцы, что это не колдун, а мой гость! — ард-дин вскочил со своего сидения.

— Погоди, хозяин — сказал Андазир — Этот человек похож на того колдуна, который погубил моего злосчастного брата — талдфаганский дин подошёл к гиалийцу и внимательно вгляделся в его лицо — Да, это он! Только шрама на лице раньше не было!

Придворные в замешательстве переводили взоры с Андазира на Даргеда. Каждый принялся вспоминать, не брал ли он у колдуна чего-нибудь, при помощи чего он мог бы навести порчу. И многие с ужасом вспоминали об оружии, которым менялись с гостем, обласканным самим ард-дином. Однако никто не мог припомнить ни одного случая, который бы можно было истолковать как результат колдовства.

— Почему лумарг не смог совершить никакой порчи, находясь во дворце ард-дина? — слышалось в толпе.

— Как почему? — ответил Видар — Древняя сила, унаследованная от Рула, прямого предка наших князей, оберегла хозяев и гостей от черного колдовства.

— Правду ли сказал благородный дин талдфаганов? — спросил Бардэдас гиалийца — Действительно ли ты тот самый лумарг, убивший его брата, Морвэтила, и многих иных знатных и простых талдфаганов?

— Да — ответил тот.

— Убийство карается смертью убийцы или вирой. Видар, какова вира за дина?

— Сорок серебряных гривен, повелитель.

— Сколько благородных воинов убил колдун? — обратился ард-дин к Андазиру.

— Восемь мужей из лучших семейств, двенадцать свободных талдфаганов и троих рабов.

— За благородного двадцать гривен, за свободного — десять, за раба — пять. Всего получается — Видар задумался — Триста тридцать пять гривен.

— Я требую крови колдуна! — крикнул Андазир.

— Успокойся! — Осадил его Бардэдас — Все равно лумарг не найдёт такого количества серебра. Я подарил ему золотые кольца. Но они стоят не больше двадцати гривен. Даже если он продаст всё своё оружие, то наберёт не более сорока гривен.

— Ты будешь биться с колдуном, Андазир? — поинтересовался Андахор.

Дин талдфаганов замялся — вроде бы бой, в котором колдун убил его брата, был честным, насколько может быть честным схватка, в которой один бьётся боевым, а другой игрушечным оружием. И по закону никто не мог лишить лумарга права на поединок. Но Андазир помнил, какой опасный противник этот чародей с запада. На помощь ему пришёл Видар: "Колдовство тоже карается смертью. И обвинённый в колдовстве не имеет право на поединок"

— Докажите сначала, что имело место колдовство! — подала вдруг голос Дандальви. Собравшиеся недоумённо посмотрели на неё, но перебивать никто не стал: когда шёл княжеский суд, любой имел право голоса, в том числе и женщина.

— Вы просто трусы — продолжила девушка — Боитесь выйти против Даговорга и обвиняете его в колдовстве.

— Следует разобраться — сказал Бардэдас после недолгого раздумья — Андазир, какие ты можешь привести доказательства колдовства? — про себя ард-дин меж тем подумал: "Молодец, дочка, как ты поддела этих талдфаганских выскочек".

— Первых троих: юного Хадаса, его отца Фомбола и моего брата Морвэтила лумарг убил деревянным мечом. Без помощи колдовства этого сделать невозможно.

— Почему же? — вмешался Андахор, сын Андадаса — Разве в молодости, сражаясь деревянными мечами в потешных боях, присутствующие здесь не получали ранений? И разве в руке такого опытного бойца, каким является подсудимый, деревянный меч не мог стать грозным оружием?

— Андазир и прочие, кто присутствовал в день гибели дина Морвэтила, совершал ли лумарг какие-нибудь заклинания над деревянным мечом, которым пользовался? — спросил ард-дин.

— Не помню, по-моему, нет — дин талдфаганов не мог понять, куда клонит Бардэдас.