Деревянный хлеб. Части 1-4

— Коминтерн — всегда опирался на «элитные» кадры, отчего его позиции среди научно-технической интеллигенции Ленинграда были традиционно крепки. Строя планы по перехвату власти, там совершенно не беспокоились по поводу продовольственного или материального «обеспечения» блокадного города! Коммунистическое подполье точно знало, что всего необходимого — в достатке или в избытке. Если вспомнить, что официальным языком Коминтерна был немецкий, а связи его руководства в Германии были прочнее и авторитетнее, чем среди советского партхозактива — отношение немного предсказуемое.

— ???

— Промышленное производство «синтетического меда» из древесной целлюлозы в Третьем Рейхе началось ещё в 30-х годах и нарастало всю войну. Какая-то информация о немецкой технологии — в советской научной среде циркулировала. Наши занялись работами в этом направлении поздно. Первые успешные опыты по получению химически чистой глюкозы из природной древесины «в непрерывном цикле» — это работы московской группы Одинцова в 1939 году и ленинградской группы Лебедева в 1940 году. Те и другие — были немедленно засекречены. Возможно, это помогло разработчикам выжить. А вот немцы, в войну — подняли головы слишком высоко. Если честно — прыгнули выше головы. И за это — получили по башке со страшной силой… А все их работающие заводы по производству «синтетического меда», после 1945 года — были срочно демонтированы и больше — нигде никогда не всплыли. Потому, что низ-зя…

— ???

— Провозглашение окруженного немцами Ленинграда «островом коммунизма» — не только подрывало самые основы существования социалистического государственного строя. Любой успех попытки создания там «продовольственной автономии» — означал переход крупного мегаполиса на принципиально новый технологический уклад. И перелом хода мировой истории, на фоне которого, вся Вторая Мировая война — это так, «детский крик на лужайке». Вот её и задавили…

— Мне кажется, — зябко поежился каудильо, — первоначальный «руководящий ляп» — все таки можно было переиграть. Пусть не в ноябре, так в декабре. Сами писали, что питание глюкозой, в отличие от твердой пищи — позволяет выхаживать даже дистрофиков… Это резко снизило бы смертность зимой 41-го года. Пускай с запозданием, но — вот технология, вот — забота о ленинградцах, вот вам съедобная глюкоза… вместо неперевариваемого человеческим желудком мусора из «блокадной пайки».

— Палево! — после долгого молчания подал голос Плотников, — Моментально возник бы вопрос — с хрена ли это не сделали сразу, а «гениально озарились» только уже уморив сотни тысяч? Учитывая военную обстановку и крутой нрав отца народов — потребовались бы «козлы отпущения»… Из числа «неприкасаемых». Власть — не может ошибаться. Если допущен «косяк» такого масштаба — то это вредители или вражьи шпионы. И кого ими назначать, когда всех, кого надо и так давно уже пустили в распыл? Не сам же Жданов придумал настолько эпичный трындец? Ему бы лично образования не хватило…

— А вот на эти вопросы я вам ответить могу, — общественность покосилась на меня, — Дело в бумажках (ковыряла тему). Предложения об организации производства еды, а не «пайки смерти» — в первые дни и недели Блокады подавали в избытке. Причем, не устно (прорваться на прием к вождям было невозможно), а в письменной форме. По всем правилам делопроизводства с заверенной копией. При любом «разборе полетов», по поводу «блокадного гладомора» — все эти бумажки разом превратились бы в убойный «компромат». Гроб с музыкой, как минимум для всего высшего руководства Ленинграда. Берия тоже был в курсе. Скорее всего — и кто-то ещё. Что сказали бы дознаватели? «Уроды, с самого начала всё понимали, но специально убили медленной голодной смертью миллионы советских людей!» Скандал…

— Так ведь выкрутились?

— Угу. В конце 1941 года, когда город уже был завален трупами — начальство приняло решение опередить события. Авторов самых толковых предложений — начали искать и арестовывать, как вредителей. После чего — обвинять в шпионаже (что давало основания для обыска с целью изъятия всех компрометирующих государство бумажек). Ну, и быстренько расстреливать «без вины виноватых». Война всё спишет!

— «Хорошо смеется тот, кто стреляет последним… А что бы выстрелить последним — надо стрелять первым…» — процитировала Ленка цитату из перлов любимого папой генерала Лебедя.

— Политика? Точнее — карьеризм и борьба амбиций? Сам не могу, но и другим не дам.

— Естественно!

— Тогда — с политикой завязываем. Объясняйте технику. Главнее меня тут никого нет.

Предложение заманчивое. Настолько, что снова попить водички захотелось. Уже давно выдохшейся… Снова воскресли в памяти Володя, обшарпанная ведомственная гостиница в Северодвинске и наш ночной разговор о возможности за несколько «приемных» минут как-то объяснить высоким властям хотя бы элементарные понятия о кризисных пищевых технологиях… В блокадном Ленинграде — не вышло.