Деревянный хлеб. Части 1-4

— Ну, если по-простому, то Жданов и компания знали, что попадаются в жизни внешне незначительные вещи, которые для людей — хуже смерти, — Ахинеев стоически держит паузу, выжидает, — По себе, скорее всего, знали. Оттого не рискнули спровоцировать в городе панику и бунт. Если б на месте Жданова оказался другой человек, чуть-чуть менее брезгливый и более решительный, то история обороны города могла развернуться непредсказуемо…

— Тогда удалось бы спасти миллионы ленинградцев от голода?

— Нет, тогда, уже в октябре 1941 года, почти гарантированно, пришлось бы силой оружия подавлять массовое восстание обывателей… Ещё до наступления голода. К началу 40-х годов у руководителей Советского Союза накопился колоссальный печальный опыт такого рода эксцессов. Но, наверное, попробовать стоило… Если знать, к чему привела Жданова «простая человеческая слабость».

Ахинеев разогнулся, опершись ладонями на подушки диванчика. Кашлянул, словно бы проверяя голос…

— Получается, что теперь вы сами знаете причину, по которой нам пришлось убить Владимира, — как гвоздь вбил.

— Н-н-не совсем… — господи! Господи! Причем здесь это?

— За власть над толпой всегда приходится дорого платить. А ваш сожитель проявил ту же самую слабость, что и Жданов.

— К-к-какую? — плохо, когда дрожит голос.

— Уклонился в тот момент, когда его авторитет и организаторские способности нужны, как воздух. Зная, что успех дела не гарантирован — умышленно свалил «грязную» и лично ему крайне неприятную работу на других. Заранее предполагая, на какой диете народу придется тут зимовать — решил пересидеть чужую беду и нужду в безопасном отдалении… изобильном мясной пищей.

— Да разве он виноват, что грибы терпеть не может? — так и не привыкла выговаривать про Володю «был».

— А кто вообще говорит о его вине? — собеседника картинно разводит в стороны руки, — Вы заметили, что у Владимира отдельная могила? И вообще… что лично к нему в экспедиции сохраняется уважительное отношение?

— Ну…

— Тогда, убедительная просьба. Про неприязнь нашего общего знакомого к грибам (он-то, откуда успел разнюхать?) с этого момента — никому ни звука. В смысле, вообще и никогда… Совершенный секрет. Договорились?

— Пожалуйста… — условие, в принципе, пустяковое, — Только какой смысл?

— У нас острый дефицит «административного ресурса». Буквально скребем по сусекам… Про подготовку продовольственной самодостаточности проекта «Остров», именно с подачи Владимира, люди уже знают? Вполне достаточно! Дальше — я справлюсь сам. Лишние подробности могут только навредить созданию правильного общественного мнения.

— Вряд ли поможет, — тоже мне, нашелся сообщник, — Пищевые предубеждения обычной пропагандой не лечатся…

— Ещё как поможет! — внештатный идеолог экспедиции впервые изволил улыбнуться, — Согласитесь, что главная опасность «грибного бунта» исходит от среднего руководящего звена? Но! Именно у служилых холуев сильнее всего развит «подражательный рефлекс». Зачастую, он сильнее инстинкта самосохранения, — нагловато осклабился в полную силу, — «Ахвицер» и «функционер» — это не профессии, а диагноз. Если авторитетное начальство подаст им личный пример — они согласятся с аппетитом жрать любое говно. Главное, аккуратно организовать процесс внушения.

— Вы закончили? — мысль, что Ахинеев собрался прикрывать свои хитрые затеи именем Володи покоробила…

— Почти, — наконец-то встал, собираясь уходить, — А знаете? Попробуйте то, что вы собирались мне тут сейчас высказать, по свежей памяти записать. А потом — подсуньте это почитать Соколову. Но, про Владимира, повторяю — ни слова. До свидания! — и ушел в метель…

Легко сказать — подсунуть почитать… На самом деле — это претензия учить жизни высшую власть. Сроду не занималась работой секретаря референта. Даже не мечтала. Положительно не знаю, с чего начать дайджест. Заочно беседовать у меня выходит плохо. Впрочем, известен суррогат… Пошарила в памяти и вывела на экран компьютера три фотографии — Жданова, Соколова и Володи… Черно-белый глава ленинградских коммунистов слева. Родной и любимый — в центре (как связующее звено). Человек-гора Соколов — справа. Надежа и опора… Подумав, сделала красный фон. Ни дать, ни взять — революционный плакат. «Даешь!» Или «Вперед!» М-м-да…

— Добрый вечер, дорогие товарищи… Ну и кашу мы тут, совместными усилиями, заварили… Понеслось!