Деревянный каземат

– Знаю, – не прощаясь, Вадим завел двигатель.

Выбравшись из зеленого лабиринта палисадников, он остановился возле магазинчика, который, если б не вывеска, совсем не отличался от других домов. Здесь требовалось определиться, так как, если поехать направо, то окажешься в районе новостроек, а если налево, то, дергаясь в пробках, приползешь в самый центр города. …А куда надо мне?.. Единственная Катина подруга, которую он знал – это Наташа. Но не к ней же обращаться с подобными вопросами? На фирме тогда определенно начнется паника. …А с чего я дергаюсь? – подумал Вадим, – это ж инициатива матери. Мне-то что за дело? Перебьется, в конце концов, или найду ради нее другую подругу…

Он попытался представить некую абстрактную девушку. То, что она являлась абстрактной, давало огромное преимущество фантазии, но, похоже, фантазия у Вадима была, то ли бедна, то ли ленива, но, как ни крути, все равно получалась Катя. С другой стороны, на фантазию он никогда не жаловался…

Сзади раздался длинный требовательный сигнал. Взглянув в зеркало, Вадим понял, что перекрыл и без того узкий выезд – его уже подпирал нетерпеливый «Ауди», решивший подать голос после того, как ему надоело бесцельно мигать фарами. Не задумываясь, Вадим свернул налево, и только через полкилометра объяснил себе, что эта дорога ведет к дому.

Вновь появилось время для раздумий, но очень трудно осознать что-либо, не понимая сути. В любовь Вадим не верил, но если даже это неверие считать мужской бравадой, то все равно не наблюдал у себя характерных признаков, вполне доступно сформулированных в мировой литературе – самом популярном учебнике чувств. А если это не любовь, то, что еще ему может быть нужно от данной конкретной девушки?

Загадка заняла свое законное место после говорящих портретов и прочих странностей, сопровождавших его по жизни. Вадим чувствовал, что загадок становится слишком много, и чаша терпимости к собственному бессилию наполнилась до краев. Катя явилась последней каплей, после которой, если не найти приемлемого решения, останется вообще перестать мыслить, превратившись в тупого робота, исполняющего чужую волю; в своеобразного «универсального солдата»…

Машина двигалась ужасно медленно, замирая через каждые несколько метров, и это, вкупе с прочими ощущениями, не просто раздражало, а бесило. Хотелось таранить всех, впередистоящих, пробиваясь… Куда? А если свернуть и дворами выскочить к «Детскому миру» – дальше должно быть посвободнее… – этой мысли оказалось достаточно, чтоб резко вывернуть руль, вырываясь из рычащего железного стада.

Испугав детей, носившихся по двору, Вадим проскочил в арку и остановился. Пробка осталась у перекрестка; впереди широкая полупустая улица… он взглянул в зеркало и увидел раскрытую дверь галереи «Антиква», сразу напомнившую о недавнем ночном происшествии. Сама галерея, скорее всего, уже опять не работала, но ведь в прошлый раз он умудрился туда проникать. …Может, теперь время, о котором вещал голос, подошло, и я смогу понять происходящее? Не зря ж он являлся…

Дверь еще не была заперта на ночь, и войдя в холл, Вадим поискал глазами охранника – уйдя с поста, тот неторопливо поглощал пиццу в пустующем на летний период, гардеробе.

– Добрый вечер. Выставка уже закрыта?

Перемазанной в кетчуп рукой охранник направил на него свет настольной лампы.

– Опять вы? – он звучно проглотил кусок, который до этого тщательно пережевывал, – скажите, а днем, как все нормальные люди, вы не можете приходить?

– Днем я работаю, – Вадим скромно потупил взгляд, – а искусство, сами понимаете…

– Проходите, – опустив лампу, охранник вернулся к ужину.

Вадим повернул ручку, бесшумно открывая двери зала, и остановился, пытаясь понять, зачем пришел, ведь диалог с картиной вряд ли может повториться, если, конечно, не перейдет в разряд «навязчивых идей»… но он ошибся.

– Это ты? – спросил знакомый голос.

– Ты ждал кого-то другого? – Вадим даже не знал, рад он тому, что наваждение продолжалось или нет.

– А где твой брат?

Вопрос был неожиданным, но не требовал раздумий.

– Понятия не имею. Небось, пьет, – Вадим пожал плечами.

– Я так и знал!.. Ничего у него не выйдет…

– Ты о чем? – удивился Вадим, но голос не слушал его.

– …значит, останусь я прозябать здесь, – под потолком снова возникло зеленоватое свечение, – хотя в век беспредела, когда, не задумываясь, нападают на первого встречного, всегда можно найти выход…

Последняя фраза, несшая в себе понятную информацию криминальных сводок, вмиг уничтожила мистическую окраску происходящего. Вадим моргнул, правда, сияние не исчезло.

– А ты чем занимаешься? – спросил голос, – ты приходишь уже второй раз, и мне интересно.