Деревянные актёры

Она закивала головой и улыбнулась, показав единственный зуб. Я смело взялся за щеколду. Дверь распахнулась так стремительно, что чуть не разбила мне лоб. На пороге стоял краснолицый мужчина в засаленной рубашке с засученными рукавами.

– Кто вы такие? Что вам тут нужно? – грубо спросил он и, подбоченившись, загородил вход.

– Мы пришли… Не здесь ли кукольник Мариано? …неаполитанский кукольник со своим театром? – оробев, пробормотал я.

– Нет, – ответил хозяин «Белого оленя», – никаких кукольников здесь нет, да и театров – тоже. Нечего вам здесь шляться!

– Значит, Мариано ещё не пришёл? Он, верно, скоро придёт сюда, мы подождём его, Паскуале… – сказал я и сунулся к двери.

– Куда? – гаркнул хозяин. – Мариано сюда не приходил и не придёт. Ступайте прочь!

– Ах, святые угодники! – всплеснула руками старуха. – Ты что же это врешь, Рафаэле?

– Не твое дело, старая ведьма. Пусть эти молодчики убираются отсюда, а то они получат от меня по затылку! – крикнул Рафаэле и захлопнул за собою дверь.

– Ах ты плут! – завизжала старуха. – Меня старой ведьмой обозвал, а сам врёт и не поперхнется! Пьяница! Ты с кем вчера пьянствовал, не с кукольником ли Мариано, не на его ли денежки? Ты кого сегодня в тележке привез? Не кукольника Мариано? Уж я выведу твои проделки на чистую воду!

Старуха грозила костлявыми кулаками, обернув лицо к окнам «Белого оленя».

– Матушка, – взмолился я, – куда пошёл Мариано? Мы его ищем.

– Не пошёл, а поехал, – ответила старуха. – Взвалили его на тележку поверх сундуков, как бурдюк с вином, и повезли. Он был так пьян, что идти не мог. А за тележкой пошли его жена и девушка в платке и долговязый парнишка.

– Куда же они пошли?

– А уж этого я не знаю, – сказала старуха, – это вон тот краснорожий чёрт знает! – кивнула она на дверь.

Над нами распахнулось окно.

– Эй, старая ведьма, не мели языком! Вот я спущусь и отколочу тебя палкой! – зычно крикнул Рафаэле.

Старуха схватила свою корзину и заковыляла по переулку. Мы с Паскуале поправили наши мешки на плечах и поплелись прочь от «Белого оленя».

– Почему Мариано не подождал нас? – недоумевал Паскуале.

– Почему хозяин «Белого оленя» соврал нам? Почему он прогнал нас, не сказав, куда отправился Мариано? – спрашивал я.

На эти вопросы у нас не было ответа.

– Если Мариано со своим театром поехал в Тироль, мы догоним его, – рассуждал Паскуале. – Он, верно, будет останавливаться по дороге, чтобы давать представления. Мы пойдём из деревни в деревню и будем спрашивать, не проезжал ли здесь кукольный театр.

– А если мы его не догоним? – спросил я.

– Пойдём одни в Баварию к синьору Рандольфо, – бодро ответил Паскуале, хлопнув рукой по мешку, в котором лежало письмо Гоцци.

Мы присели отдохнуть у городского фонтана на площади. Вынули хлеб из мешка и собрались позавтракать, но старый сторож прогнал нас от фонтана, обозвав бродягами. Мы вскинули мешки на плечи и побрели куда глаза глядят.

Я задумался. Городские мальчишки толпились у фонтана, баловались, плескали водой друг на друга. Их никто не прогонял. А мы не смели посидеть у воды. Мы чужие. Мы бродяги. В Венеции нас никто не прогнал бы от фонтана.

ЧУЖАЯ СТОРОНА

На почтовом дворе не доходя до Виченцы мы напали на след Мариано.

– Да, да, – сказала служанка, подметая крыльцо, – они прошли здесь вчера: курчавый мужчина, две женщины и парнишка. Осёл вез тележку с узлами и с большим сундуком. Наш хозяин окликнул мужчину из окна и спросил его, не хочет ли он дать представление у нас. «Нет, мы торопимся на ярмарку в Виченцу!» – ответил мужчина. А в Виченце вовсе и нет ярмарки. Что ему вздумалось?

Мы простились с ней и поспешили в Виченцу. Но там никто не видел Мариано.

Мариано нас бросил, но мы не унывали. Нам казалось, что с деньгами синьора Гоцци не трудно будет добраться до Регенсбурга. Одна беда – мы не знали туда дороги. Слуги в харчевнях и прохожие, которых мы спрашивали, как пройти в Баварию, недоуменно пожимали плечами или поднимали нас на смех. Наконец один почтальон в красной куртке, пивший вино на крылечке постоялого двора, пока возница перепрягал лошадей, сказал нам, что дорога в Баварию лежит через города Верону и Триент и через горную страну Тироль, но это так далеко, что нам пешком вовек не дойти туда! И чего это мы собрались в такой далекий путь? Уж не думаем ли мы сбежать от наших родителей? Он подозрительно посмотрел на нас. Мы поспешили уйти.

С тех пор мы стали побаиваться расспрашивать о дороге в Баварию. Но я твердо запомнил, что сначала нужно идти в Верону, потом в Триент, а потом – через горную страну Тироль.

Мы медленно подвигались вперед. Паскуале быстро уставал и начинал хромать. Нам часто приходилось отдыхать. Мы давно разменяли один из червонцев синьора Гоцци и заходили на постоялые дворы поесть и отдохнуть. Случалось, что крестьяне кормили нас даром. Мы ночевали в заброшенных сараях, на сеновалах, а иногда просто под открытым небом в придорожных кустах. Так мы миновали Верону и двинулись к Триенту.