Деревянная книга

– Нет, не бывает, – отвечал Чумаков. – Стержень человеческой сущности формируется в раннем детстве, лет до семи, наверное, и в дальнейшем мало подвержен изменениям. Другое дело, что зачастую мы воспринимаем человека не таким, каков он есть, а приписываем ему собственные мечты, желания, фантазируем образ, а затем обвиняем в предательстве. Если я, например, плохо разбираюсь в деревьях и, купив саженец, мечтаю о прекрасных яблоках, но однажды вижу на нем сливы, мне ведь не придет в голову обвинять сливу в предательстве моей мечты. Прежде чем ожидать плодов, я должен знать конкретное содержание, сущность своей мечты и целенаправленно искать то, что надобно.

– Люди – не деревья, в жизни все гораздо сложнее, – не согласилась Лида.

– Бесспорно, – не возражал Вячеслав. – Быть «агрономом жизни», разбираться в «сортах» людей – самая сложная наука, многие законы которой еще до сих пор не открыты.

– Я понимаю: законы в химии, физике…

– А разве мы сами не химия, не физика, не энергетика? – улыбнулся Чумаков.

– Ну, это как-то слишком материалистично, есть ведь еще душа, чувства…

– А разве душа функционирует по каким-то особым законам? И что ты понимаешь под этим словом?

– Наверное, внутреннюю суть. Ведь считали же раньше, что душа есть у всего: деревьев, озер, лесов. Я думаю, что Лешие, Бабы-яги, Русалки, Водяные как раз и есть выразителями души леса, реки, поля… – она не договорила. Какая-то тень беззвучно скользнула почти над самыми головами.

– Наверное, летучая мышь вылетела на охоту, – предположил Чумаков.

Оглянувшись, Лида вдруг порывисто поднялась.

– Ой, что это? – воскликнула она, указывая в темноту.

Среди высокой травы светились голубоватые искры.

– Это светлячки, – сказал Чумаков.

– Надо же! Я никогда раньше не видела светлячков!

Лида подошла ближе, наклонившись, осторожно подняла светлячка, положила себе на ладонь.

– Какое чудо! – восхитилась девушка. – Они похожи на пылинки упавших звезд!

Чумаков собрал еще несколько штук, положил на Лидину ладонь.

– У тебя холодные пальцы, – заметил он, – озябла?

Расстегнув шерстяную «олимпийку», накрыл Лиду одним «крылом», и они, тесно прижавшись, пошли по тропинке. Светлячки на Лидиной ладошке горели, как россыпь бриллиантовых шариков.

– Я почему-то представляла светлячков вроде жучков, а они совсем другие, – не переставала восхищаться девушка.

Большая почти полная Луна стала всходить над лесом, обливая деревья густым серебром. Откуда-то из глубины послышались протяжные звуки-вскрики.

– Кто это? Зверь или птица? – шепотом спросила Лида.

– Не знаю, – так же шепотом отвечал Вячеслав. – А говорят, здесь дикие кабаны водятся, не боишься? Вот сейчас ка-а-к выскочит из кустов!

Совсем рядом что-то зашуршало, и Лида инстинктивно прильнула к Чумакову. От резкого движения светлячки посыпались на траву.

– Пусть остаются, – решила Лида, – здесь их дом.

От близости доверчиво прильнувшей к нему девушки, Чумаков вдруг ощутил волну давно забытого чувства нежности.

Лида подняла голову, намереваясь что-то сказать, но не успела: их губы сами собой слились в долгом поцелуе.

– Твои волосы пахнут хвоей, – прошептал Чумаков, – ты не лесная нимфа? Или, может, русалка, что вышла тайно побродить под луной?

Лида засмеялась тихо и радостно.

Они вновь пошли через лес, крепко обнявшись и, наконец, вышли на грунтовую дорогу.

– Может, пойдем назад? – чуть просительным тоном сказала Лида, – я немного устала, – и она вновь приклонила голову к груди Чумакова.

Простые слова, слегка жалобная интонация девушки вновь окунули Вячеслава в море нежности. Неожиданно для себя самого он подхватил ее на руки и понес. Лида, обхватив крепкую шею, запротестовала:

– Слава, ну что ты, не надо! Тебе же тяжело!

– Нимфы не бывают тяжелыми, – отвечал Вячеслав, – они сотканы из лунного света и призрачных грез…

Он в самом деле не чувствовал тяжести и боли в ноге, и все нес, нес девушку, пока неожиданно дорога не выскочила из леса и разделилась на две, обегая хлебное поле. Пространства раздвинулись, открыв густую синеву неба, сплошь усыпанного звездами, а впереди – до самого горизонта – переливалось и мерцало тусклым золотом море пшеничных колосьев.

Лида и Вячеслав уселись на сухую траву у самой кромки поля.

– Смотри, метеорит! – Лида показала на вспыхнувшую искру, пронесшуюся по небу.

– Успела загадать желание?

– У меня сейчас нет желаний, – ответила девушка, – просто хорошо и спокойно. Давно так не было. – Она сорвала несколько колосков и воткнула в волосы.

– Теперь вы – фея ночного поля. Повелевайте, чего желаете?

– Я устала повелевать, – Лида поправила волосы, – хочется побыть слабой и беззащитной…

Они гуляли до рассвета и, околдованные чудной ночью, открывали тайны неведомого. Сегодня они были духами леса, поля, луны и звезд, и были с ними заодно, как это могут ощущать только люди, особенно когда в них пробуждаются сильные и глубокие чувства.