Деревянная книга

После этого началась общая трапеза замирения. Женщины принесли всякую снедь, питье и душистые лепешки свежеиспеченного хлеба: драгоценную муку берегли специально для Купальских свят с прошлых Овсеней. Особенность трапезы замирения состояла в том, что люди угощали друг друга, прося прощения за вольные или невольные обиды, укоры, несправедливости. В знак примирения человек должен был принять из рук бывшего обидчика хлеб и сурицу и, в свою очередь, угостить его.

Глаза парней и девушек горели отражением бликов костра и особым радостным возбуждением: ведь сейчас, после замирения, им предстоит выбирать себе суженого или суженую. Конечно, выбор сделан давно, но он должен подтвердиться нынешней ночью.

Едва дождавшись знака волхва, молодежь начала прыжки через костер, горящий уже не так жарко, однако достаточно для того, чтобы опалить нерасторопным подолы рубах или волосы, чего, впрочем, никто не опасался, ибо обожженная борода или рубаха считались добрым знаком – поцелуем самого купальского Огнебога.

Парни и девушки, держась за палку, попарно прыгали через огонь. Если руки их во время прыжка не разъединялись, то они становились сужеными, а ежели расходились – оба искали новую пару.

Отец Велимир, сидя на пеньке, видел, как блестят очи стоявшего подле Светозара, как вздымается его грудь, распираемая жаркими чувствами.

– Что стоишь, сынок? – вполголоса проговорил он. – Иди к ней, ждет ведь…

Светозар удивленно обернулся к старцу. Тот вновь медленно и важно кивнул.

– Истинные волхвы не имеют жен и семьи, так издревле повелось. Ибо жены тяготеют к миру вещей и не всегда разумеют великих истин. Одначе, в тебе говорит сила Рода, и никто не вправе творить сему препону. Бывает, редко правда, что женщина зрит дальше мира вещей и разделяет устремления мужа. Тогда они становятся едиными, движутся вместе по пути Прави, и оба становятся волхвами. Ибо исполняют не только веление Рода о продлении жизни и сотворении семьи, но и познают Поконы Сварожии, делясь силой ведовства с другими людьми. Сие, повторяю, нечасто бывает, но я хочу, чтобы это случилось именно с тобой…

Отец Велимир устало закрыл глаза, видно, речь давалась ему с трудом. Светозар не стал мешать и через мгновение уже подходил к Ивице.

– Хочу угостить тебя прощенником… Примешь? – спросил он, присаживаясь подле.

– Ты не завинил ни в чем, – лукаво улыбнулась девушка.

– Все равно, хочу быть чистым перед тобой, – продолжал он, протягивая угощение.

Ивица приняла, затем сама взяла хлеб с вышитого рушника, отломила и подала Светозару, налив также пенистой сурьи из кувшина. Оба стали есть, глядя на костер.

Светозар придвинулся ближе, дотронулся до руки девушки, и от этого прикосновения меж ними будто пробежала молния.

– Прыгнем? – спросил он, блестя жаркими очами.

Ивица опустила ресницы, зардевшись не видным в темноте румянцем.

И вот их руки крепко сжимают палку, а в глазах пляшет огненный отблеск костра. И они устремились навстречу его ясному очищающему пламени, желая, чтобы прошлые невзгоды ушли безвозвратно, а осталось все только светлое и радостное, как этот огонь.

Они взлетели над костром легко и свободно, одним неразделенным прыжком, как будто собирались подняться аж до бархатной черноты высокого неба; и приземлились, как один человек, все так же крепко, даже сильнее, чем вначале, сжимая руки.

Они не слышали, как старый волхв спрашивал:

– Все ли простили обиды? Все ли очистили души от черной зависти, ненависти, озлобления? Не осталось ли в ком хоть малого зерна обиды? Если есть, пусть выйдет и скажет прилюдно, и рассудим его по справедливости, ибо не допустят боги, чтобы в Купальскую ночь оставался кто с недобрым в сердце. Сейчас вы, избравшие друг друга в суженые, в последний раз очиститесь Священным Огнем и войдете в Воду Купальскую, и будете чисты телом, духом и помышлением, и возлюбите друг друга. Пусть будет счастлива жизнь, что зачнется в ночь Купалы в любви свободной. То угодно Роду, и не прелюбодейство есть, а восторженная жертва богам, ибо нет человеку владетеля среди людей…

Ничего не слышали Светозар и Ивица. Они смотрели друг на друга и не могли наглядеться, с удивлением и восторгом погружаясь в страстный жар купальских огней, мерцающий в любимых очах. Светозар бережно снял с головы Ивицы ее девичий венок и подбросил его высоко к небу. Потом поймал и надел себе на голову. То же сделали другие юноши, и все вокруг радостными возгласами приветствовали избранников, которые отныне принадлежали только друг другу.

Те, кто не нашел суженых, пошли приносить откуп богам. Остальные расходились искать заветные травы и бодрствовать до утра, чтобы встретить Зарю и новое Солнце, и лишь потом отправиться ненадолго поспать. При этом захватить с собой головешку от Живого Огня, чтобы разжечь ею домашний очаг, который не гаснул бы весь год, до следующего Купалы.