Депрессия, роботы и один велосипед

– Интуиция – это всего лишь работа мозга. Работа, которая проходит мимо сознания. И слава богу, что проходит: потому что сознание работает медленно, а интуиция быстро. К тому же интуицию можно тренировать. Опытный шахматист может принять решение, едва взглянув на доску. А у меня к тому же возможности мозга значительно расширены.

– Да-да, я в курсе. За кого вы меня держите? Я таких наглых типов с коробочкой в затылке видала сотнями. Так что у меня тоже интуиция. И тоже натренирована. Знаете, что она мне говорит? Чтобы я закрыла дверь.

– Неверно.

Парень возразил уверенно, будто речь шла о математической задаче.

– Прислушайтесь к ней ещё раз. Вы не захлопнули дверь, хотя давно могли. А решение ехать приняли в тот момент, когда увидели фотографию отеля. Вы что-то о нём знаете. Но не знаете, что именно.

Парень представился Константином. Сокращённо – Кей, добавил он. Так она и стала его звать: «Сокращённо Кей». Почему-то он ей не нравился. Как и все прочие люди, которые прячут микросхемы под кожей на затылке. Почему – она не знала и не хотела знать.

Сокращённо Кей это учуял и дальновидно избрал тактику «я здесь не для того, чтобы вам понравиться». В самолёте они сидели на разных рядах, так что она могла найти взглядом его косматую макушку в переднем ряду. Он не оглядывался, хотя ей казалось, что он шевелит ушами, улавливая каждый звук в салоне. Хотя зачем бы? В самолёте было скучно: Анна попыталась сосредоточиться на фильме, но ни один не смог удержать её внимания больше десяти минут. Она оставила планшет и слушала объявления по громкой связи и женщину, которая рассказывала сказку ребёнку, чтобы тот не пищал.

В такси Кей не заводил разговора, глядел неподвижным взглядом в окно. В отеле он, однако, настоял на том, чтобы поселиться в соседних номерах. Анна не возражала. Если он хочет за ней наблюдать – пусть наблюдает. Ей было интересно оказаться внутри расследования. Детектив смотрит за ней, за отелем, за прислугой – и раскрывает преступление.

Её дело маленькое – жить в отеле и отдыхать, как ей заблагорассудится. К похищениям людей она не имела никакого отношения – это она знала точно. А в силу профессии Анна не раз видела, как молодые люди тратят время и деньги на безумные проекты. Чаще всего впустую. Втемяшится кому-нибудь в голову фантазия – производить наборы компьютеризированных зубных щёток – и пошло-поехало: презентации, посевные инвестиции, провал с треском.

Настройка рекламы, оценка объёма целевого рынка, юнит-маркетинг, провал с треском.

И прочие вещи, которые приводят к разочарованию, потере семьи и провалу с треском.

Впрочем, Анна чуточку сгущала краски. Примерно десятая часть проектов выживала и выходила в плюс. Но по этой статистике для одного взлёта нужно девять разочарований. Поэтому мимо Анны каждый день ходили бодрые молодые ребята, собранные в команды и замотивированные отдать год жизни на воплощение своей фантазии и проиграть.

Кстати, о фантазиях.

Пока она сидела, опустив ноги в бассейн – тот самый бассейн, что она видела на открытке, – у неё завязался разговор с горничной. Анна пожаловалась, что возле бассейна нет полотенец. Горничная извинилась, убежала, вернулась с полотенцем, а потом, раз уж с ней заговорили, стала рассказывать, что отель сошёл с ума.

Анна слушала её от безделья. По словам прислуги выходило, что отель – он и раньше-то был со странностями – обезумел. Двери запираются и отпираются сами. Комнаты бронируют сами себя на посторонних людей, в том числе умерших. Иногда система говорит, что кто-то заехал и выписался – но никто его не видел; а постель оказывается нетронутой. Оживают сами собой электроприборы. Особенно телевизоры. Как будто кто-то невидимый проходит по коридорам и включает одну и ту же передачу. В особенности же этот призрак – разумелось, что это призрак – любит включать новости про похищение дочери дипломата в Малайзии.

Похищение произошло в Куала-Лумпуре, а не на острове, где стоял отель, но призрак, видимо, живо интересовался криминальной хроникой столицы.

Иногда оживала вентиляция, запускаясь в одной стороне крыла на вдув, а в другой на выдув. А через полминуты переключалась в обратную сторону. Ещё через полминуты обратно. И так до тех пор, пока не приходил техник и не выключал её вручную. Двери номеров открывались, и в коридоре поднимался ветер. Ветер менял направление. Ветер затихал. Ветер менял направление. Ветер затихал.

Анна представила себе, как стоит в пустом коридоре и мимо неё проносится тёплое, пахнущее чистящим средством и глаженым бельём дыхание отеля. Ей стало немного не по себе.

Совсем недавно, подумала она, на всех мониторах наблюдения этого здания появилась и исчезла моя фотография. Та самая, где я в плаще возле кофейни, держу стаканчики и улыбаюсь какому-то бывшему. А ещё сошедший с ума отель показал малайцам, что согласно системе бронирования я заехала разом в сорок номеров.

Анна вежливо дослушала горничную и вынула ноги из воды, потому что ей стало зябко, несмотря на вечную жару архипелага Лангкави.

– Дыхание, говорите?